Первый пятилетний план был принят в. Индустриализация в ссср

Сталинская индустриализация конца 1920-х - 30-х годов традиционно рассматривалась советской историографией (как и советской пропагандой) в качестве способа поднять экономику СССР до общемирового уровня. Это было заведомой неправдой.

В нормальных условиях рост экономики сопровождается развитием торговли, инфраструктуры развлечений, ростом народного потребления и повышением уровня жизни. А индустриализация народного хозяйства означает в первую очередь индустриализацию производства товаров народного потребления.

В СССР все было наоборот. Резкий рост производительных сил сопровождался ликвидацией торговли, резким снижением производства товаров народного потребления, снижением самого потребления до минимального уровня и соответственно катастрофическим падением уровня жизни населения.

Первые варианты планов первой пятилетки разрабатывались параллельно в ВСНХ (для государственной промышленности) и в Госплане СССР (для всего народного хозяйства) с 1926 года. Утвержден первый пятилетний план был в мае 1929 года на V съезде Советов. Всего их насчитывается шесть или семь вариантов.

За эти четыре года в СССР произошла смена государственного режима и смена государственных экономическим принципов.

Установившаяся после смерти Ленина диктатура Политбюро, члены которого не были едины во взглядах на будущее экономической политики правительства, сменилась единоличной диктатурой Сталина.

Установка на продолжение и развитие «новой экономической политики» Ленина, которую защищали находившиеся до 1928 года в Политбюро в большинстве «правые коммунисты», сменилась сталинской установкой на ликвидацию НЭП, введение всеобщего принудительного труда и концентрацию всех ресурсов на строительство тяжелой промышленности, отнюдь не рассчитанной на обеспечение населения жизненными благами.

Первые планы пятилетки, разрабатывавшиеся сторонниками нэпа, исходили из равномерного и взаимоувязанного роста сельского хозяйства и промышленности, взаимно обеспечивавших друг друга необходимыми средствами. И, как следствие, из постепенного роста уровня жизни населения.

Утвержденный в 1929 году план пятилетки уже потерял всякую связь с каким-либо осмысленными экономическим расчетами. Он совмещал противоестественно высокие директивные плановые показатели роста промышленности, которые предстояло выполнить любой ценой, и заведомо не рассчитанные на выполнение, чисто фиктивные фантастические показатели роста производительности труда, народного потребления, строительства жилья и т.д. Первое полностью исключало второе. Выполнение сталинских планов промышленного производства могло быть осуществлено только за счет населения. Это было понятно всем разработчикам пятилетних планов.

Первые авторы пятилетних планов были осуждены на «процессе меньшевиков» в 1931 году. Уцелевшие жили в соответствии с афоризмом, приписывавшимся Станиславу Струмилину, который на начальной стадии руководил разработкой пятилетних планов в Госплане СССР: «Лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие».

1. Общие итоги выполнения первой пятилетки

О том, насколько результаты первого пятилетнего плана не соответствовали не только первым вариантам пятилетки 1927–28 годов, но и официально утвержденному проекту 1929 года, можно судить по выпущенному в 1933 году тому «Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР».

Разумеется, к статистическим данным этого времени следует относиться с особой осторожностью: то, что они в целом фальсифицировались, сомнений нет. В то же время, даже по недостоверным данным, догадываясь, что именно и с какой целью фальсифицировалось, можно понять смысл происходивших в СССР экономических и социальных процессов.

Официально первый пятилетний план был выполнен за четыре с четвертью года. Оптимальный вариант, утвержденный в 1929 году, предполагал особенно благоприятные условия экономического развития и «…исходил из меньшего удельного веса оборонных расходов в народном хозяйстве по сравнению с отправным вариантом. Однако в ходе выполнения пятилетки, ввиду усилившейся военной опасности, СССР вынужден был для повышения своей обороноспособности в последний год пятилетки увеличить оборонную программу. <…> …особо благоприятные условия, которые должны были по пятилетнему плану обеспечить выполнение оптимального варианта в пять лет, не только отсутствовали, но больше того, вместо них мы имели дополнительные трудности. И все же план выполнен и притом в сроки, явившиеся ошеломляющей неожиданностью для врагов СССР» .

Военная опасность вовсе не усилилась в 1932 году. Во всяком случае, не со стороны западных соседей по отношению к СССР, разве что наоборот.

Можно с уверенностью утверждать, что, наращивая темпы индустриализации, Сталин выстраивал экономику мобилизационного типа, смыслом которой было создание военной промышленности и, как следствие, максимально большой и боеспособной армии. Все остальные отрасли экономики играли подчиненную роль и обслуживали тяжелую и военную промышленность.

Как писал в 1989 году американский исследователь Алек Ноув, «есть предположения, что военный психоз разжигался сознательно как орудие внутрипартийной борьбы, так как, конечно, Советский Союз чувствовал угрозу со стороны капиталистического окружения. Но есть и другое объяснение. Много лет назад польский экономист Оскар Ланге охарактеризовал советскую централизованную систему как “военную экономику особого типа”. Есть логика и психология военного времени, и они как таковые не связаны с идеологией. Скажем, в Великобритании в 1943 г. рыночное равновесие нарушалось, цены не выражали потребительской стоимости, валюта была неконвертируемой, бюрократы распределяли сырье и материалы. Все это было, как были и бюрократические извращения всякого рода. Однако считалось, что это были неизбежные и необходимые издержки военного времени. Конечно, в конце 20-х годов войны как таковой не было, но “военная” психология была и сознательно насаждалась: ужесточение классовой борьбы, везде “фронты”, “плацдармы”, “штурмы”…» .

Но в планах первой пятилетки, так же как в ее официальных итогах, данных о расходах на оборону нет. Есть только графа «управление и оборона», в которой расходы на государственный аппарат объединены с оборонными и никак не дифференцированы.

В цифрах увеличение расходов на эти цели выглядит следующим образом. В 1927/28 г. на управление и оборону было затрачено 1,2 млрд руб., что составляло 23,7% всех бюджетных расходов (5,06 млрд руб.).

В 1932 г. по этой графе проходят уже 1,84 млрд руб. составляющие 6,1% всех расходов (30,16 млрд руб.). Всего за 4,25 года на эти цели было потрачено 6,95 млрд руб., 9,7% от всех бюджетных затрат на пятилетку, составлявших 71,96 млрд руб. Таким образом, официально расходы на аппарат и оборону увеличились к 1932 г. всего в полтора раза, уменьшившись при этом раза процентуально в 3,9 раза .

Численность населения СССР в 1932 г. составила 165,7 млн человек, увеличившись с 1928 г. на 11,5 млн чел. Городское население составило 38,7 млн, сельское - 127 млн. Городское население увеличилось с 1928 г. на 11,1 млн человек, сельское - на 0,4 млн чел. .

Численность населения, занятого в сельском хозяйстве, уменьшилась в целом со 119,9 млн чел. до 117,2 млн чел.

Эти данные отражают интенсивную насильственную перекачку сельского населения в города, точнее, на стройки пятилетки. По плану Гинзбурга, исходившего из естественной миграции в города из деревни, городское население должно было вырасти лишь до 30,1 млн чел., то есть оказаться на 8,6 миллионов человек меньше.

Сельское население численно за пятилетку почти не выросло, а численность населения, занятого сельским хозяйством уменьшилась на 2,7 миллиона. Это говорит о колоссальных изъятиях населения из колхозов.

Колхозное население, составлявшее в 1928 г. два млн чел., выросло до 66,7 млн чел. (рост - 3300%).

Удельный вес колхозников в сельскохозяйственном населении увеличился с 1,7% до 61,6% .

Число совхозов выросло к 1932 г. с 3125 до 10 203. Число работающих в них выросло с 345, 5 тыс. до 1046,6 тыс. человек .

Число колхозов выросло с 33,3 тысяч в 1928 г. до 209,6 тыс. в 1932-м (620,4% роста). Число коллективированных хозяйств выросло с 416,7 тыс. до 14 707,7 тыс. (3529,4% роста) .

Рост числа колхозов в 38 раз и совхозов в три раза означал фактическую экспроприацию личной собственности у абсолютного большинства сельского населения и подчинение ее бывших владельцев непосредственно Политбюро в качестве подневольных рабочих. Производительность колхозов была намного ниже, чем у личных хозяйств, но гораздо важнее была возможность без особых хлопот и без необходимости договариваться с каждым отдельным фермером изымать весь произведенный продукт в собственность государства и свободно манипулировать рабочей силой, перемещая ее в нужных количествах туда, где она требовалась в данный момент.

Капитальные вложения в нар. хозяйство за пятилетку составили 60 млрд руб. (в ценах соотв. лет), при этом в обобществленный сектор - 52,5 млрд и в частный - 7,5 млрд .

В том числе вложения в обобществленный сектор промышленности составили 24,8 млрд руб., сельского хозяйства - 10,8 млрд руб. .

Валовая продукция всей цензовой промышленности составила в 1932 г. 34,3 млрд руб. при плане 36,6 млрд (выполнение 93,7%) .

Для сравнения, по «плану Струмилина» вложения в народное хозяйство планировались за пятилетку в 17,6 млрд руб., в госпромышленность - 4,95 млрд руб., в сельское хозяйство - 1,2–1,3 млрд руб. . Валовая продукция промышленности планировалась по плану Гинзбурга в 1932 г. в размере 20,4 млрд руб.

Общая численность рабочих и служащих возросла с 1928 г. до 1932 г. с 11,599 млн чел до 22, 804 млн чел. (плановая цифра по пятилетке - 15,763 млн чел., по плану Гинзбурга - 12,86 млн). Рост - 196,6%.

В том числе в промышленности - с 4,534 млн до 6,781 млн (по плану - 4,602 млн чел). Рост - 191,9%.

В цензовой промышленности - с 3,126 млн до 6,311 млн чел. (план - 4,08 млн чел.). Рост 201,9%.

В строительстве число рабочих и служащих возросло с 723 тыс. человек (1928 г.) до 3125,6 тыс. чел. (по плану пятилетки - 1882,5 тыс. человек). По плану пятилетки число трудящихся в строительстве в 1932 г. должно было составить 166% к 1928 г., а составило 432,3%.

Эти цифры дают представление о масштабах насильственной перекачки рабочей силы из деревни и о том, как она использовалась. Общее количество лиц наемного труда увеличилось на 11 млн чел. за пять лет, на 10 млн больше, чем предполагалось по плану Гинзбурга, и на 7 миллионов больше, чем по утвержденному плану 1929 г.

Средняя месячная заработная плата в промышленности выросла с 70,24 руб. в 1928 г. до 116,62 руб. в 1932 г. (66% роста) .

Годовая заработная плата пролетариата выросла с 703,4 руб. до 1432 руб. (рост 103%). Вся средняя зарплата за годы пятилетки выросла почти вдвое, превысив наметки пятилетнего плана (для 1932/33 г.) на 44% .

При этом рост номинальной зарплаты опережал рост производительности труда и намного отставал от роста цен, о чем речь пойдет ниже.

Финансовый план пятилетки был выполнен на 131,1%. По плану доходы и расходы за пять лет должны были составить 91,6 млрд руб., а составили за четыре с четвертью года 120 млрд. Из них доходы обобществленного сектора составили 89,9 млрд руб. (74,9% к итогу). По пятилетнему плану они должны были составить 70,9 млрд руб. (77,4% к итогу). Пятилетний план был превышен на 126,8% .

По плану Струмилина, исходящего из продолжения НЭП, финансовый план пятилетия должен был составить 39,68 млрд руб., а составил в реальности в три раза больше. Ясно, что остальные 80 млрд рублей (а в действительности и больше, поскольку механизмы НЭП перестали действовать), были выжаты из населения разными внеэкономическими способами.

Очень скупо освещены в «Итогах выполнения пятилетнего плана» результаты жилищного строительства. Всего в течение первой пятилетки сдано в эксплуатацию 22 264 тыс. кв. м жилой площади. Еще 5 млн должны быть сданы в начале 1933 г. .

Общий жилой фонд в городах составлявший в 1928 г. 162,46 млн кв. м, вырос к 1932 г. до 185,6 млн кв. м .

Капиталовложения обобществленного сектора в жилстроительство составили 4 млрд руб. .

Никаких данных о том, что собой представляла построенная жилая площадь - какую часть ее составляло временное жилье, а какую нормальное, соответствующее санитарным нормам, какую часть составляли квартиры, а какую общежития - в «Итогах…» не представлено. Так же как и отсутствуют данные о душевой норме жилой площади.

Если исходить из вышеприведенных данных, то на 38,7 млн городского населения в 1932 г. приходилось 185,6 млн кв. м. То есть душевая норма упала с 5,6 кв. м в 1928 г. до 4,8 кв. м в 1932 г. вместо того, чтобы вырасти до 6,9 кв. м по отправному и до 7,3 кв. м по оптимальному (утвержденному) плану пятилетки.

Согласно статистическому ежегоднику 1934 года, на 1 января 1933 года городское население СССР составляло 38 739 тыс. чел. , а жилфонд в городах СССР 1933 г. - 191,5 млн кв. м . Отсюда душевая норма - 4,94 кв. м.

Скорее всего, данные о городском населении более или менее верны, а данные о построенном жилье завышены. Так же как завышены и данные о финансировании жилья. Во всяком случае, реальное положение с жильем в городах СССР, особенно в новых промышленных городах, было намного хуже.

Получается, что городское население по официальным данным выросло за пятилетку на 12,423 млн чел. (27,316 млн в начале 1929 г. и 39,739 млн в начале 1933 г. ). Жилая площадь выросла за это время на 23 млн кв. м. Следовательно, на одного нового городского жителя за пятилетку было выстроено в среднем 1,85 кв. м жилой площади. Приблизительно столько и приходилось в 1931-32 г. на одного жителя новых промышленных городов, не имевших старого жилого фонда и, следовательно лишенных возможности уплотнения.

Для примера, в Челябинске, где строился гигантский тракторный завод, средняя душевая норма в 1933 г. составляла 2,2 кв. м, в Перми - 2,8 кв. м. В Магнитогорске, строившемся в чистом поле, - 1,6 кв. м, а в Свердловске, обладавшем старым фондом, - 4,2 кв. м (в 1928 г. - 5,3 кв. м) .

Бросается в глаза то, насколько том «Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР» 1933 года издания отличается от изданий планов первых пятилеток, особенно первых, 1927 года.

Статистика в нем крайне скупая, грубая и непроверяемая. Данные о выполнении планов производства продукции даны в денежном выражении. Что и в каком количестве было произведено, в большинстве случаев неясно.

В качестве экономических достижений рассматривается объем капитальных вложений, рост удельного веса обобществленного сектора в промышленности и сельском хозяйстве, рост городского населения и относительное уменьшение сельского, рост удельного веса производства средств производства. То есть такие обстоятельства, которые состояние экономики и уровень благосостояния населения никак не характеризуют. Либо характеризуют в отрицательном смысле.

Рост объема капитальных вложений, осуществляющийся за счет снижения уровня потребления населения, однозначно указывает на снижение уровня жизни и усиление эксплуатацию населения.

За ростом удельного веса обобществленного сектора в промышленности и в сельском хозяйстве стоит падение производительности труда, деградация мелкой промышленности, ремесел, торговли, падение производства товаров народного потребления.

Противоестественно быстрый рост городского населения при убывании населения сельского указывает на принудительный характер этого процесса, который стал возможен только благодаря террору в деревне - «раскулачиванию», депортациям и искусственно организованному голоду как результату тотального изъятия продовольствия из деревни.

Рост удельного веса производства средств производства мог бы указывать на рост экономики в целом и на рост благосостояния только в том случае, если бы речь шла о производстве средств производства продуктов народного потребления. Или любых продуктов, приносящих доход производителю. Но при этом неминуемо должна была бы развиваться и торговая сеть. В СССР произошло обратное: частная торговля была полностью уничтожена, а рынок заменен системой государственного распределения.

В «Итогах…» отсутствуют данные о том, какие собственно товары и в каком количестве производились (или должны были производиться) в результате гигантского роста производства средств производства, машиностроения, производства электроэнергии, черных и цветных металлов, добычи нефти и угля.

В качестве достижений сельского хозяйства указывается рост размеров посевов совхозов и колхозов, количество полученных деревней разнообразных машин, общий рост посевов… Нет, однако, никаких данных о сельскохозяйственном производстве и потреблении сельхозпродуктов, в том числе и продуктов питания.

Есть данные о торговле, но очень скупые. И нет данных о внешней торговле, кроме общей информации о недовыполнении экспортно-импортного плана, в связи с политическими осложнениями с Англией и США и «клеветнической компанией о “принудительном труде” в СССР» .

Скажем, в главе «Товарооборот» есть данные о том, что «государственные заготовки зерновых хлебов возросли с 12,1 млн тонн в 1928/29 г. до 23 млн тонн в 1931/32 г., то есть почти в 2 раза» . Но в главе «сельское хозяйство» отсутствуют данные об общем производстве зерновых и динамике урожаев. Вместо них приводятся в изобилии данные о росте обобществления сельского хозяйства в процентах к 1928 г.

Нет о данных о мелкой и кустарной промышленности.

Глава «Потребление» вообще отсутствует.

Нет данных о ситуации с жильем и изменении душевой нормы.

Это сочинение выпущено Госпланом СССР, но Госплан 1933 года представляет собой нечто совершенно иное, нежели пять лет назад. Изменились и цели, и способы работы советских экономистов.

Соответственно, изменились и результаты.

Интересно сравнить официальные итоги первой пятилетки с вариантами ее планирования в начале сталинской эры, в 1927 году, которые исходили из продолжения НЭПа, сбалансированного роста промышленности, сельского хозяйства и благосостояния населения.

Из сравнения данных видно, что бюджет народного хозяйства официально вырос с 13 млн руб. в 1928/29 г. до 44,6 млрд в 1932-м. Всего за неполную пятилетку в хозяйство было вложено 120 млрд рублей. В то время как согласно расчетам пятилетки Струмилина все накопления за пять лет должны были составить 12,8 млрд руб., а с займами, изъятиями из бюджета и эмиссией - 18,250 млрд руб.

Объяснить происхождение этих средств иначе, чем насильственным выкачиванием их из населения, невозможно. Собственными средствами для целей ускоренной индустриализации государство не располагало. Как не располагало и необходимым количеством рабочих рук.

Во время первой пятилетки происходит патологически резкий рост т.н. «городского населения», численности лиц наемного труда, рабочих в государственной промышленности и строительстве, намного превосходящий показатели плановой естественной миграции сельского населения в город. Одновременно происходит такое же патологически резкое относительное сокращение сельского населения вообще и населения, занятого в сельском хозяйстве.

Средствами выкачивания средств и перекачки населения из деревни на стройки служили проводившиеся в это время с исключительной жестокостью социальные реформы - коллективизация сельского хозяйства и полное уничтожение частной собственности на средства производства, то есть уничтожение мелкой промышленности, ремесел, торговли и т.д.

С точки зрения нормального сбалансированного экономического развития эти реформы были убийственными. Закабаление населения и снижение уровня жизни не может быть целью экономических реформ - в нормальных условиях. Принудительный труд в обычных условиях также неэффективен. Сталинские реформы эпохи первого пятилетнего плана вели к снижению производительности труда, падению благосостояния населения, да и сами по себе являлись преступлениями. Но без них в принципе не могли быть достигнуты цели, которые ставило перед собой правительство.

Совершенно очевидно, что плановые показатели роста производительности труда, роста реальной зарплаты, роста потребления и душевой нормы, содержавшиеся в утвержденном пятилетнем плане, ни в коем случае не были рассчитаны на выполнение. Они полностью противоречили тем показателям, максимально возможного выполнения которых правительство действительно требовало, - объема капитальных вложений, роста лиц наемного труда, обобществления народного хозяйства и т.д.

2. Промышленность

Согласно плану Струмилина рост промышленного производства должен был составить 79% . Согласно плану Гинзбурга, рост промышленного производства в промышленности, планируемый ВСНХ, должен был составить 82,1% .

Согласно плану пятилетки 1929 г., «…физический объем продукции всей цензовой промышленности вырастает по расчетам отправного варианта в 2,3 раза и по расчетам оптимального варианта в 2,6 раза, продукция же планируемой промышленности вырастает соответственно по вариантам на 135% и на 180%» .

По оценке Наума Ясного, «за промежуток времени меньше двух лет между составлением первого и окончательного вариантов плана запланированные цифры по росту промышленного производства выросли более чем вдвое. Вскоре после принятия пятилетнего плана, в резолюции XVI съезда партии (июнь-июль 1930 г.) для некоторых наиболее важных отраслей промышленности был предусмотрен дальнейший рост промышленного производства. Достойным завершением этой ничем не сдерживаемой вакханалии планирования стало решение VI съезда Советов (8–18 марта 1931 г.): утвержденные плановые задания пятилетнего плана надлежало выполнить за четыре года, а для особо важных отраслей промышленности отводился срок три года. Таким образом, цифры в заданиях двух пятилетних планов, составленных в первой половине 1927 г., были увеличены более чем вдвое, а в некоторых случаях почти утроены» .

Как характерный момент эволюции планирования Ясный отмечает исчезновение данных по планированию и производству мелкой промышленности.

«В 1927 г. статистические отчеты еще соответствовали действительности, поэтому оба пятилетних плана, составленные Госпланом и ВСНХ и утвержденные в 1927 г., содержали некоторые данные по мелкой промышленности. Однако в первом пятилетнем плане данные по выпуску мелкой промышленности отсутствуют, хотя в целом сам план был гораздо более подробным, чем его проект, разработанный Госпланом в 1927 г. Начиная с 1929 г., информация по выпуску мелкой промышленности отсутствует и в большинстве статистических сборников» .

По расчетам Ясного, планирование мелкой промышленности выглядело следующим образом:

Выполнение плана промышленного производства выглядело следующим образом: «Согласно официальным статистическим источникам, за четыре года, с 1928 по 1932 г., выпуск промышленности вырос на 101% (по промышленности в целом) и на 132% (по крупной промышленности). В это же время выпуск мелкой промышленности сократился на 2% . Для сравнения: планировалось увеличить рост производства на 136% по промышленности в целом, на 164% по крупной и на 50% по мелкой промышленности» .

О приоритетах советского правительства во время выполнения первого пятилетнего плана хорошее представление дают приведенные Н. Ясным официальные показатели прироста производства в первом пятилетнем плане.

Официальные показатели прироста в первом пятилетнем плане

Выполнялись (по мере возможности) в первую очередь показатели прироста производства средств производства, самые напряженные. Во вторую - всей промышленности. При этом прирост производства предметов потребления, запроектированный крайне незначительным, оказался и вовсе отрицательным. То есть производство предметов потребления резко уменьшилось.

Несмотря на гигантскую строительную программу пятилетки, «производство строительной древесины увеличилось за три года (1930–1933) на 1,5%, а выпуск кирпича и цемента упал на 20% и 9,9% соответственно» .

Это говорит о катастрофическом сокращении гражданского строительства в СССР и о не менее катастрофическом падении его качества.

Совершенно очевидно, что гигантские объемы промышленного строительства поглощали практически все дефицитные строительные материалы - цемент, металл, кирпич… На долю жилого и коммунального строительства приходились жалкие остатки. Правительство постоянно издавало указы об ограничении или полном запрете использования в гражданском строительстве металла, цемента, качественной древесины, о замене дефицитных стройматериалов суррогатами и об удешевлении строительства путем утоньшения стен и использования несортовой древесины.

3. Сельское хозяйство

По приводимым Наумом Ясным данным, «вместо увеличения на 55% за пятилетний период с 1927/28 по 1932/33 гг., что было предусмотрено утвержденным вариантом пятилетнего плана, общий выпуск сельскохозяйственной продукции снизился на 14% в промежуток между 1928 г. и 1933 г. . Выпуск животноводческой продукции сократился на 48% вместо запланированного роста на 50–54%. Это означает, что пятилетний план по этим показателям был выполнен чуть больше, чем на треть <…> В 1928 г. в сельскохозяйственном производстве наблюдался незначительный рост (3%). После утверждения первого пятилетнего плана в 1928 г. наблюдалось ежегодное снижение как общего выпуска сельскохозяйственной продукции, так и выпуска продукции животноводства, причем даже в большей степени <…> в последние годы первой пятилетки миллионы людей умерли от голода. Голод продолжался и в период второй пятилетки» .

Массовый голод в СССР был обусловлен не только падением производства и тотальным изъятием продовольствия из коллективизировавшейся деревни, но еще и вывозом продовольствия за границу. Само по себе падение производства продовольствия не могло вызвать такую катастрофу, если бы не экспорт. Экспортная выручка была основным источником валюты, необходимой для закупки промышленной современной технологии, оборудования для строившихся заводов и оплаты специалистов, устанавливавших западное оборудование. А основным предметом экспорта, наряду с лесом, было продовольствие, в первую очередь - зерно.

4 . Внешняя торговля

В утвержденном пятилетнем плане говорилось:

«Особенностью экспортного плана является восстановление хлебного экспорта. В связи с тем, что материальный рост производства запроектирован в еще более высоких темпах, чем экспорт, наши торговые связи относительно не вырастут. По отношению к валовой продукции 1932/33 г. экспорт составит приблизительно около 3%, что близко к современным соотношениям.<…> Что касается импорта, то помимо его большого роста, в связи с усилением роли сельского хозяйства как сырьевой базы промышленности, его структура изменится в сторону увеличения значения ввоза оборудования за счет сырья. Это сделает советский рынок особенно притягательным для мировой промышленности, страдающей от хронического перепроизводства» .

Взаимосвязь экспорта продовольствия, импорта оборудования и голода в СССР хорошо иллюстрируется данными из диссертационной работы Константина Троммеля, посвященной развитию советско-германских торговых отношений с 1928-го по 1936 г. и защищенной в Лейпциге в 1939 г.

Для СССР Германия была начиная с 1928 г. важнейшим торговым партнером (опережая Англию и США). Только в 1935 году по объему советского импорта Германия передвинулась на третье место (после США и Англии), но в 1936 г. опять оказалась на первом .

По объему советского экспорта Германия была на первом месте только в 1928, 1929 и 1934 гг., в остальные годы первое место занимала Англия .

Максимального объема (в рублях) германский импорт в СССР достиг в 1931 г. - 410 млн руб. Это составляло 37,2% от всего советского импорта 1931 г. (1,105 млрд руб.). В следующем году объем импорта снизился в абсолютном значении до 327,7 млн руб., но вырос в относительном до 46,5% (всего 704 млн руб.).

Всего за годы пятилетки (1928–1932) СССР ввез из-за границы товаров на 4,7 млрд руб. , а вывез на 4,140 млрд. руб. .

В целом внешняя торговля СССР за 1928–1933 гг. выглядела следующим образом.

Торговля Германии и СССР за пятилетку выглядела так: основную часть советского импорта составляла станки и аппараты, электрическое оборудование, изделия из металла, автомобили и детали к ним, трактора и сельскохозяйственные машины.

Из приведенных таблиц видно, что максимум экспорта из СССР падает на 1929–1930 гг., а максимум импорта в СССР падает на 1930–31 гг. Из Германии в СССР импортировалось тоже практически исключительно промышленное оборудование разных видов и сырье (напр., шерсть, каучук). Потребительские товары составляли считанные проценты.

В 1930 г. в СССР было ввезено товаров на 1,058 млрд руб, а вывезено на 1,030 млрд руб.

Для сравнения - в относительно благополучном и сытом 1925 г. ввоз составил 724 млн руб., а вывоз - 559 млн руб. (для Германии соответственно - 102,7 и 87,4 млн руб.).

Абсолютный максимум импорта из Германии падает на 1931 г. - 410 млн руб. Вывоз из СССР в Германию в этом году составил 129 млн руб.

Абсолютный максимум экспорта в Германию - 1929 г. (251 млн. руб.).

Импорт в СССР из Германии в 1931 г. (762 млн рейхсмарок) состоял на 89% из готовой продукции, на 9,3% из сырья и полуфабрикатов, на 0,9% из продовольствия и напитков.

Советский экспорт в Германию в 1931 г. (303,45 млн рейхсмарок) состоял на 27,4% из продовольствия, на 63,3% из сырья и полуфабрикатов, на 9,3% из готовой продукции.

Всего в 1931 г. СССР вывез за границу из общей суммы в 811 млн руб. продовольствия на 302 млн руб., сырья и полуфабрикатов на 418,9 млн руб., готовой продукции на 89,6 млн руб.

В целом экспорт продовольствия из СССР за пятилетку выглядел следующим образом:

Ввоз в СССР промышленного оборудования развивался следующим образом:

Всего за пятилетку в СССР было ввезено только промышленного оборудования на 2236,5 млн руб., 47,5% от общего импорта.

Здесь не учтены прочие товары, имеющие сугубо промышленный характер, - продукты из цветных металлов, химические продукты, хлопок, шерсть, каучук и т.д.

Экспорт продовольствия по отдельным товарам выглядел следующим образом (млн руб.; % от всего экспорта):

За пять лет, с 1928-го по 1932 г. СССО экспортировал зерна на 458,4 млн руб.;

Масла на 120,6 млн руб.;

Яиц на 76,2 млн руб.;

Рыбы на 66,6 млн руб.;

Сахара на 141,2 млн руб.;

Жмыха на 82 млн руб.

Динамика экспорта советского продовольствия в Германию видна из следующей таблицы (в тоннах и миллионах рейхсмарок).

Ввоз советских продовольственных товаров в Германию

Из приведенных таблиц видно, что пик экспорта продовольствия из СССР в целом падает на 1930–31–32 годы. Он совпадает с пиком импорта в СССР машин и станков, а также совпадает (частично предшествуя ему) с массовым голодом 1932–33 гг. с миллионами жертв. Максимум ввоза промышленного оборудования в СССР падает на 1931 г., максимум вывоза продовольствия на 1930 г. - год коллективизации.

При этом максимум вывоза в Германию зерна (805 709 тонн) и масла (13 438 тонн) падает на 1932 год - пик голода в советской деревне.

При этом путем несложных расчетов можно выяснить, что цены на зерно упали с 308 рейхсмарок за тонну в 1928 г. до 90,8 - в 1932 г. (в 3,4 раза). Соответственно цены на масло упали за это время с 3010 до 1174 рейхсмарок за тонну (в 2,6 раза). То есть к концу пятилетки СССР экспортировал продовольствие по демпинговым ценам.

В 1929 году зерна было вывезено за границу на 23,9 млн руб., а в 1930 г. (в разгар коллективизации) - на 207,1 млн руб., то есть почти в 9 раз больше (в денежном выражении). Учитывая демпинговые цены, по которым СССР продавал свои товары, разница в количестве должна была быть еще больше. Даже в страшный 1933 г. зерна было экспортировано на 46,5 млн руб., почти столько же, сколько в относительно сытом 1925 г. (51,4 млн руб.) и в четыре раза больше, чем в 1928 г. (11,8 млн руб.).

Пятилетний план 1929 года исходил из «…задачи удвоения по отправному и роста больше, чем в два с половиной раза по оптимальному варианту нашего экспорта <…> к концу пятилетия хлебный экспорт должен вырасти до 50 или 80 млн центнеров <…> Расширение экспорта с.-х. продуктов (масло, яйца и т.п.) намечено с полным учетом потребностей внутреннего рынка и задачами так называемого облагораживания структуры потребления (рост потребления яиц, масла и т.п.), которое должно естественно сопутствовать индустриальному и культурному росту страны» .

Следующая таблица дает представление о соотношении динамики советского экспорта за пятилетку в целом, экспорта продовольствия и экспорта зерна и бобовых в денежном выражении по данным Тремеля.

Из таблицы видно, что весь экспорт 1929 г. превышал экспорт 1928 на 15%, экспорт 1930 г. - почти на 30%, экспорт 1931 г. практически сравнялся с экспортом 1028 г., а экспорт 1932 г. упал на 28%.

То есть в первые три года пятилетки советский экспорт растет, достигая максимума в 1930 г., а потом резко падает, оказываясь в 1932 г. ниже уровня 1928 г.

При этом вывоз продовольствия в целом во второй год пятилетки почти не увеличился по сравнению с 1928-м, в 1930 г. увеличился на 60%, в 1931 г. превышал вывоз 1928 г. на 40%, а в 1932 г. составил только 66% от первого года пятилетки.

Это значит, что удельный вес продовольствия в общем экспорте увеличивался вплоть до 1931 г. и резко упал только в 1932 г., оказавшись ниже, чем в 1928 г.

Совершенно другую картину дает динамика вывоза хлебных культур.

В 1929 г. доходы от вывоза зерна увеличились по сравнению с 1928-м чуть больше, чем вдвое (202%). В 1930 г. увеличение в 17,5 раз (1755%), в 1931 г. - в 13 раз (1336%), в 1932 г. - почти в пять раз (494%) по сравнению с первым годом пятилетки.

Экспорт зерна резко вырос к до 1930 г., но, даже упав в 1931 и 1932 гг., был во много раз выше, чем в начале пятилетки.

Максимум выручки экспорт хлеба дает в 1930 и 1931 гг. Но даже в 1932 г., когда наступил массовый голод, выручка от экспорта зерна была в 5 раз больше, чем в относительно благополучном 1928 г.

Данные по вывозу зерна в тоннах еще выразительнее и показывают, какое большое значение придавало Политбюро экспорту зерна как источнику финансирования индустриализации.

Экспорт хлебных культур из СССР (в тоннах)

Максимум вывоза хлебных культур падает на 1931 г. - 5 182 835 тонн (51,8 млн центнеров) и превышает вывоз 1927/28 г. в 15 раз. Это почти уровень плановых предположений 1929 г. на конец пятилетки - «50 или 80 млн центнеров» , если не считать того, что эти достижения обусловили массовый голод в стране.

Для сравнения, экспорт зерна в относительно благополучные годы НЭПа составлял в 1925/26 г. 2 068 777 тонн; в 1926/27 г. - 2 177 714 тонн.

В 1928 г. выручка от экспорта зерновых составляла только 1,5% от общего экспорта. Масло и яйца давали соответственно 4,9 и 5,2%. В последующие годы вывоз этих продуктов резко упал (в 1930 г., соответственно, - 1,1 и 0,4%), зато доля зерна поднялась в 1930 г. до 25,5% общего экспорта.

Эти закономерности легко объяснить коллективизацией, разгар которой падает как раз на 1930 г. Производство масла и яиц резко уменьшилось после разрушения индивидуального крестьянского хозяйства и мелкой частной промышленности. В задачи колхозов входило производить как можно больше хлеба, который практически подчистую изымался из деревни.

Эту ситуацию предельно ясно иллюстрирует и объясняет письмо Сталина Молотову в августе 1930 г.: «Микоян сообщает, что заготовки растут и каждый день вывозим хлеба 1-1,5 млн пудов. Я думаю, что этого мало. Надо поднять теперь же (норму) ежедневного вывоза до 3-4 млн пудов минимум. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных (Автозавод, Челябзавод и пр.) заводов… Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба» .

Поставки оборудования для заводов напрямую зависели от вывоза продовольствия из СССР.

Любопытны данные о поставках в Германию советского леса.

По таблице виден резкий рост поставок, достигающий максимума в 1930 году - 1,309 млн тонн, в четыре раза больше, чем в 1925 году (в разгар НЭПа). При этом цены резко падают, в 1932 году - почти вдвое по сравнению с 1928-м.

Тут надо иметь в виду, что практически весь план по лесоразработке выполнялся с помощью принудительного труда.

Согласно справочнику «Контрольные цифры по труду на 1929-30 г.» на дроволесозаготовках в 1927/28 г. было задействовано 1,0 млн пеших и конных рабочих, в 1928/29 г. - 1,198 млн. На 1929/30 г. запланировано было использование 2,307 млн пеших и конных рабочих. Еще 793 тыс. рабочих планировалось использовать для сплава .

Реальность выглядела следующим образом:

«На весеннем пленуме ЦК <1928 г.> выяснилось, что выполнить программу лесозаготовок 1929 г. прежними средствами и методами невозможно. К этому моменту как раз началась коллективизация. Ответственный за нее комиссар по сельскому хозяйству указал на то, что коллективизация будет невозможной, если, как раньше, лесозаготовки в зимний сезон будут проводиться насильственно рекрутированными массами крестьян с их лошадьми, которые при возвращении домой не только чудовищно сокращаются в числе, но и настолько измучены, что не в состоянии участвовать в весенних работах… Согласно принятым методам и организации работ, уже в 1928 г. для лесозаготовок и транспортировки леса в течение четырех месяцев с 15 ноября по 15 марта требовалось в общей сложности около пяти миллионов человек и двух миллионов лошадей.

Эти непредставимые массы людей принудительно отправлялись в местность без дорог, причем об их размещении и обеспечении не проявлялось ни малейшей заботы» .

5 . Потребление

В утвержденный в 1929 г. план первой пятилетки были заложены показатели роста потребления продуктов питания.

Рост потребления продуктов питания согласно пятилетнему плану 1929 г.

Как видно из таблицы, в 1932/33 г. городское население должно было употреблять хлеба столько же, сколько в 1928 г., употреблять мяса на 12% больше, чем в 1928 г., яиц - на 71% больше, молочных продуктов - на 55% больше. Потребление сельского населения тоже должно было расти, хотя и не так значительно.

Можно с полной уверенностью сказать, что плановые показатели роста потребления населения были заведомым блефом уже в момент утверждения пятилетнего плана. Выполнять их никто не собирался, да это и было невозможным. Правительство преследовало задачи противоположного толка - уменьшение потребления до возможного минимума. При этом сельское население оказывалось в гораздо худшем положении, чем городское, которое тоже голодало.

Как пишет Елена Осокина, «…государственная система снабжения строилась на предположении о самообеспечении сельского населения. Однако возможность самообеспечения подрывалась все возраставшими государственными заготовками, которые изымали не только товарный, но и необходимый для потребления самих сельчан продукт . В итоге колхозы оставались с небольшой суммой денег - заготовительные цены для колхозов были убыточными - и с небольшим запасом выращенной ими продукции, из которой еще предстояло выделить семенные и резервные фонды. В результате, как говорит русская поговорка, “сапожник сидел без сапог”: хлеборобы не имели в достатке хлеба, те, кто растил скот, не ели мяса, не пили молока.

Вычищая колхозные закрома, государство снабжало сельское население скудно и нерегулярно. Хотя сельское население по численности более чем в три раза превосходило городское, в период карточной системы сельское снабжение составляло всего лишь около трети товарооборота страны. Товар завозился главным образом в третьем и четвертом кварталах, чтобы стимулировать сбор урожая. В 1931–33 годах на снабжение сельского населения Наркомснаб выделил лишь 30–40% швейных изделий, обуви, мыла, трикотажа. Еще хуже сельское население обеспечивалось продовольствием. В указанный период Наркомснаб направил в города СССР более половины рыночного фонда растительного масла, порядка 80% фондов муки, крупы, животного масла, рыбных продуктов, сахара, почти весь фонд мясопродуктов (94%), весь маргарин, треть всех государственных фондов чая и соли.

Если учесть, что и города, получая львиную долю государственных фондов, обеспечивались крайне недостаточно, то ясно, что остававшиеся сельскому населению крохи не могли улучшить его положения.

Даже эти данные, будучи усредненными, лишь в слабой мере характеризуют скудость государственного снабжения сельского населения. Направляемые в деревню фонды имели целевое назначение. Это значит, что товары не распределялись поровну между жителями, а шли на обеспечение определенных групп населения, в первую очередь работников политотделов, МТС и совхозов. К моменту поступления товаров в сельпо большая их часть оказывалась закрепленной за определенными группами потребителей» .

6. Цены

Одним и наиболее очевидных симптомов катастрофы, которой завершилось выполнение первого пятилетнего плана, служит рост потребительских цен и сокращение торговли потребительскими товарами.

«…В течение всего периода первого пятилетнего плана и особенно в последние два года пятилетки наблюдались огромный рост цен на товары народного потребления и резкое падение размеров поставок этих товаров в сеть розничной торговли. Эти данные особенно впечатляют, если рассматривать их в расчете на душу городского населения. Согласно Малафееву, продажи продуктов питания через государственную розничную торговлю сократились с 7367 млн руб. в 1930 г. до 5538 млн руб. в 1932 г. . На протяжении всей пятилетки продажи розничной продукции, исключая продукты питания, росли, но их рост составил всего 1,5% Но одновременно цены на обе категории товаров увеличились на 62,4% в период между 1930 г. и первой половиной 1932 г. . Это означало, что за два года, с 1930 г. по 1932 г., фактический объем государственной торговли сократился больше чем вполовину.

За этот же короткий период цены на частных рынках выросли на 233%. Уже в 1931 г. в частной торговле рост цен на розничную продукцию был достаточно высоким. В период с 1927/28 г. по 1930 г. рост цен составил 131%, а в период с 1927/28 г. до первой половины 1932 г. наблюдалось почти восьмикратное увеличение цен. Следующий существенный скачок цен на розничные товары пришелся на вторую половину 1932 г. » .

Официальные данные об итогах первой пятилетки (так же как и материалы подготовки утвержденного плана пятилетки со всеми изменениями) не дают ответа на главный вопрос - какова была ее цель?

Ясно, что в СССР производилось огромное количество угля, нефти, электроэнергии, металлов, станков и прочей промежуточной продукции, предназначенной для производства чего-то конечного. Но этот конечный продукт никогда не упоминался.

Практически никакие товары, произведенные на предприятиях, построенных в годы первой пятилетки, не шли на экспорт. На внутренний рынок они тоже не поступали. Тем более что к 1930 г. частная торговля была уже уничтожена, а снабжение населения товарами первой необходимости приняло форму распределения по карточкам.

Точно так же, как никогда не упоминались исходные данные, которые послужили основанием для расчета советской индустриализации. Планирование строительства около полутора тысяч новых предприятий должно было исходить из планирования производства их конечной продукции, каковой точно не могли быть просто чугун, сталь, электроэнергия и даже трактора с автомобилями.

Трактора и автомобили, данные о плановом производстве которых приводятся в документах пятилетки, тоже не конечный товар. Они тоже средство производства, тем более что легковых автомобилей для частных лиц не производилось вовсе.

Приведенные в «Итогах…» данные о росте производства товаров потребления (явно туфтовые), никак не объясняют всех сверхчеловеческих усилий по строительству производства средств производства. Тем более что эти условные данные касаются только государственного производства, рост которого происходил на фоне уничтожения частной мелкой промышленности, которая, собственно, и обеспечивала при НЭПе бытовые потребности населения.

Во время первой пятилетки была построена промышленность, производственные цели которой никогда не освещались. Были проведены социальные реформы, которые свелись к введению всеобщего принудительного труда. Принудительный труд - наименее производительная форма труда. Но он крайне эффективен, когда ставится задача построить нечто, не имеющее в конечном итоге прямого экономического эффекта для общества и невыгодное населению. И когда у организатора этого строительства нет средств и возможностей для того, чтобы обеспечить строительство средствами и свободной рабочей силой.

7. Проблема иностранных инвестиций

Характерной (и удивительной, на первый взгляд) особенностью планов советской индустриализации является отсутствие всяких упоминаний о возможности привлечения иностранных инвесторов. Их нет даже в самых первых планах первой пятилетки. Хотя, казалось бы, иностранные инвестиции могли бы сыграть ключевую роль в подъеме народного хозяйства. То, что эта тема обсуждалась в правительственных кругах, подтверждается публикацией в 1929 г. на иностранных языках нескольких книжек серии «Концессионные объекты Советского Союза». Среди них точно присутствуют Магнитогорский завод, Надеждинский и Таганрогский чугунолитейные заводы, Свирская электростанция и Волго-Донской канал .

В книге проф. М.И. Боголепова «Финансовый план пятилетия», представляющей собой развернутый вариант соответствующего раздела утвержденного в 1929 г. пятилетнего плана, указаны источники финансирования пятилетки, определяющиеся в сумме 76 800 млн рублей. Иностранных инвестиций среди них нет.

Отрицательное отношение Сталина к концессиям хорошо известно.

Некоторый свет на объяснение этого факта проливают мемуары Григория Беседовского, советского дипломата, бежавшего на Запад (то есть буквально через стену советского полпредства в Париже) в 1929 г. Впервые мемуары были опубликованы в Париже в 1930 г. Бывший эсэр Беседовский стал самым высокопоставленным дипломатом-невозвращенцем сталинской эпохи, в момент бегства он исполнял обязанности советского полпреда в Париже. Беседовский был хорошо осведомлен о внутренних дискуссиях и противоречиях советской политической верхушки. Вот как он описывает ситуацию лета 1928 г.:

«…Внутри страны уже почти не оставалось никаких надежд на то, что удастся миновать новой вспышки военного коммунизма, еще более острой по своим появлениям и еще более невыносимой психологически, так как на этот раз на границах страны шла война, а внутри страны никакой враг не грозил крестьянину.

Однако я еще лелеял слабые надежды на то, что, если удастся связать Сталина рядом уступок во внешней политике и тем самым дать возможность стране получить финансовую помощь извне, можно будет смягчить политику Сталина, не доводя дела до открытого разрыва с крестьянством.

Для меня представлялось ясным, что нажим на крестьянство вырастает в результате той нелепой линии на быструю индустриализацию России, какая была взята правительством Сталина. Эта сверхиндустриализация требовала для своего осуществления колоссальных средств и должна была заставить Сталина, в конечном счете, усилить свой нажим на крестьянство до тех пределов, за которыми начинается голод и смерть миллионов людей.

Я прекрасно понимал, что внешняя политика Сталина на этот период времени явится производной его так называемой “генеральной линии”. Но вместе с тем в области внешней политики можно было давить на Сталина гораздо успешнее, чем в области внутренней. Перспектива получения большого иностранного займа могла вызвать некоторый поворот настроений среди влиятельных членов Политбюро и непосредственного сталинского окружения. Партийный аппарат, руководимый Молотовым, шел беспрекословно за последним, тянувшим его в сторону выполнения на местах сталинских директив. Но партийный аппарат шел в сторону нехотя, скрепя сердце, так как для всех партийных работников на местах были ясны трудности и опасности, встающие на этом новом пути острой борьбы с крестьянством. Вот почему перспектива оживления финансово-экономических отношений с заграницей могла даже переломить настроение партийного аппарата и затруднить, если не сделать невозможной, сталинскую политику поворота против мужика» .

Беседовский попытался убедить членов Политбюро согласиться на выплату Франции русского долга, что могло бы быть выгодным для СССР, так как сильно улучшало условия получения кредитов и высвобождало средства для индустриализации и открывало СССР широкие возможности на французском рынке. На доклад Беседовского Сталин наложил вето.

По словам Беседовского, в октябре 1928 г. он был вызван к Сталину, который помимо прочего сказал:

«Мы не можем платить долгов, не изменяя классовой сущности нашей власти <…> Вы думаете, что можно установить длительное финансовое сотрудничество с капиталистическим миром. Но, сдавшись Пуанкаре, мы потеряем всякую возможность революционного маневрирования, лишимся одной из важнейших позиций - отказа от признания старых долгов. Мы переплачиваем на ненормальных кредитах. Вы правы. Но зато мы сохраняем полную самостоятельность нашей экономической системы в ее борьбе с капиталистическим окружением. Надо быть наивным, чтобы думать, будто во Франции мы можем получить долгосрочные кредиты без всяких условий. Нам поставят условия, в результате которых мы не сможем вести свое хозяйство так, как мы хотим. Не мы будем руководить, а нами будут руководить. Поймите, что краткосрочные товарные кредиты при всей своей дороговизне избавляют нас от политической кабалы. Нам не нужно больших внешних займов. Вернее, мы все равно их не получим на тех условиях, какие можем предложить. Думать иначе - это значит впасть в отвратительный оппортунизм, представлять возможным длительное сотрудничество двух непримиримых экономических систем» .

Самое главное в этой речи - принципиальный отказ от перспектив иностранных займов, поскольку они неминуемо повлекут за собой внешний контроль за хозяйственным использованием инвестиций: «мы не сможем вести свое хозяйство так, как мы хотим». Краткосрочные кредиты невыгодны, дороги и заставляют истощать народное хозяйство, но при этом советское правительство избавлено от любого внешнего контроля.

Такой способ развития экономики выгоден только в том случае, если результаты индустриализации должны храниться в тайне от внешнего мира, а военное столкновение с ним считается неминуемым.

Беседовский на свой страх и риск попытался договориться с консорциумом английских банков о финансировании советской индустриализации в достаточно крупных размерах. На основе полученных из Госплана данных Беседовский составил общий план возможных британских вложений и передал его английской стороне. Этот план сам по себе представляет собой несомненный интерес как список объектов, которые Госплан теоретически мог представить себе в виде инвестиционных, то есть способных приносить в будущем доход.

Беседовский комментирует: «Этот план грешил, конечно, схематичностью и недостаточным обоснованием приведенных в нем цифр, но в основном он исчерпывал содержание плана работ комиссии Госплана. Ясно, что в случае принятия обеими сторонами такого широкого плана, достигавшего внушительной цифры пяти миллиардов золотых рублей (то есть, уже по тому времени, около десяти миллиардов червонных рублей, так как падение червонца уже шло стремительным темпом), необходима была полная политическая договоренность и далеко идущее соглашение между обеими сторонами. Этот план, в случае своего успеха, подводил достаточно солидный базис под пятилетку без того, чтобы отменой нэпа создать серьезный политический конфликт в стране и поставить под угрозу существование русского сельского хозяйства, а следовательно, экономики страны в целом. Я надеялся, что этот план может явиться достаточно надежной платформой и для правой части Политбюро в ее стремлении отразить все более и более развивавшееся наступление Сталина против экономической и политической системы нэпа» .

Описание Беседовского своей деятельности по привлечению в СССР английских инвестиций достаточно запутано, но ясно, что она могла привести к успеху, так как английская сторона выразила явный интерес. Осенью 1928 г. Беседовский начал осторожно ставить в известность о ее результатах московское начальство. Реакция была более чем холодной. Беседовскому было приказано прекратить переговоры, которые были полностью оборваны в марте 1929 г. В сентябре 1929 г. Беседовский был вызван в Москву, но, зная нравы своего начальства, предпочел бежать.

Вся эта детективная история свидетельствует в первую очередь о принципиальном нежелании Сталина привлекать в СССР иностранные инвестиции и не только ставить советскую экономику под контроль потенциальных инвесторов, но и в принципе расширять советские экономические связи, выходящие за рамки торговли советским сырьем и закупки западным технологий.

Объяснение, как нам представляется, тут может быть только одно. Индустриализация промышленного производства, которую проводил Сталин, не ставила своей целью получение дохода от реализации произведенной продукции. Более того, сам характер этой продукции, как и цели ее производства, представляли собой государственную тайну.

Отсюда вывод. Специфику способов и методов, которыми Сталин провел индустриализацию в СССР, можно объяснить только строительством военной промышленности и, как следствие этого, огромной механизированной армии. При любых других постановках целей и задач индустриализации, могли и должны были быть использованы другие методы, которые привели бы к иным результатам.

Примечания

1. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 12.

2. Ноув Алек. О судьбах нэпа. Письмо в редакцию журнала «Вопросы истории». «Вопросы истории». № 8, 1989. - С. 172-176

3. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 272.

4. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 252.

5. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 252.

6. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 264.

7. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 265.

8. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 253.

9. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 253.

10. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 254.

11. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. С. 47.

12. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 179.

13. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 178.

14. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 271.

15. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.635

16. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 186..

17. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 186..

18. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 186.

19. Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1934, с. 353

20. Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1934, с. 436

21. Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1934, с. 353

22. А.В. Бакунин, В.А. Цыбултникова. Градостроительство на Урале в период индустриализации. Свердловск, 1989, Табл. 1.

23. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 11.

24. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 191.

25. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 271.

26. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. С. 29

27. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 271.

28. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 271.

29. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. С. 32-33

30. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.551.

31. «Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.17

32. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 253

33. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.87.

34. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 129

35. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.89.

36. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР, М., 2-е изд. Том 1, с. 129.

37. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 58

38. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 70

39. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 2, Часть 2, с. 288

40. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.107-108

41. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. Прилож., с. 163.

42. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 70

43. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. Табл. С. 3 (Цит. по Ясный, с.96)

44. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.403

45. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, 83.

46. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 95-96

47. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 96-97.

48. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 99

49. Промышленность СССР. Статистический сборник. М.: Статистика, 1957. С. 31. Те же показатели повторены в книге «Народное хозяйство СССР в 1958 г.» (С. 135). Показатели для мелкой промышленности определены исходя из общих величин для промышленности и данных по крупной про¬мышленности. - Прим. Н. Ясного

50. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 100.

51. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 108.

52. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, Том 1, 131. - прим. Н. Ясного

53. Народное хозяйство СССР в 1958 г. Стат. Ежегодник. М. Статистика, 1959, С. 136.

54. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 109

55. Народное хозяйство СССР в 1958 г. Стат. Ежегодник. М. Статистика, 1959, С. 350.

56. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 95-96

57. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 2, Часть 2, с. 418.

58. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 3a.

59. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 3b.

60. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 3a.

61. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 3b.

62. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 8.

63. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 101.

64. Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1934, с. 382-383

65. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 101.

66. Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925-1936. М., 1995, с. 198, 203-205.

67. «Контрольные цифры по труду на 1929-30 г», М. 1930, с. 89-90.

68. Karl I. Albrecht. „Вer Verratene Sozialismus“, Берлин, 1942, с. 67-68

69. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 106

70. Если в 1927/28 году было заготовлено 11,5 млн тонн зерна, то к концу карточной системы в 1934/35 году - более 26 млн тонн. (The Economic Transformation of the Soviet Union. P. 290) - Сноска Е. Осокиной .

71. В 1931 году директивные хлебозаготовительные цены составляли порядка 5-12 коп. за кг. В то же самое время стоимость одного килограмма пшеничной муки даже по низким карточным ценам была 25-28 коп., а на рынке - 4-5 руб. В том же году государственные заготовительные цены на говядину и баранину составляли от 17 до 36 коп. за килограмм, на молоко - 17 коп. за литр. При этом наиболее низкая цена на мясо в торговле (карточное снабжение в городе) составляла в 1931 году 1 руб. 50 коп., в 1932-м - более 2 руб. Коммерческие и рыночные цены были значительно выше. Так, в 1932 году средняя рыночная цена на мясо в Москве была 11 руб., намолоко - 2 руб. (Осокина Е.А. Иерархия потребления. С. 46). - Сноска Е. Осокиной

72. Елена Осокина. ЗА ФАСАДОМ «СТАЛИНСКОГО ИЗОБИЛИЯ». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации 1927- 1941. Москва, РОССПЭН, 1999, с. 115-116.

73. Малафеев А.Н. История ценообразования…. С. 172. - Прим. Н. Ясного

74. Малафеев А.Н. История ценообразования…. С. 402. - Прим. Н. Ясного

75. «Это ясно демонстрируют данные, приведенные Малафеевым (С. 402). Если принять цены 1927/28 г. за 100, то индексы розничных цен в первой половине 1932 г. составили: общественный сектор - . 176,6; частный сектор - 760,3; общий индекс - 251,8 Если принять цены 1928 г. за 100, то индекс розничных цен в государственной и кооперативной торговле в 1932 г. составил 255 (Там же. С. 407). Таким образом, рост розничных цен в общественном секторе во второй половине 1932 г. был настолько велик, что если при анализе учесть данные за вторую половину 1932 г., то индекс роста цен в общественном и частном секторе применим для характеристики отдельно взятого общественного сектора» - прим. Н. Ясного .

76. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 110.111.

77. P.S. Yegorov. THE MAGNITQGORSKY (MAGNET MOUNTAIN) METALLURGICAL WORKS MOSCOW, 1929; Prof. A.S. Axamitny. Die Volga-Don Grosswasserstrasse. Moskau 1929; Sergej Andreevič Kukel’-Kraevskij. Die Swir-Wasserkraftanlage für die Elektrizitätsversorgung[!] des Leningrader Gebiets. Moskau: (Upravl. Del. SNK SSSR i STO), 1929; Kostrow, I. N. Eisenhüttenwerke in Nadeschdinsk und Taganrog/.. - Moskau: , 1929

Краткий анализ результатов, достигнуты в годы первой советской пятилетки (1928-1933).

Началом поворота на ускоренное экономическое развитие СССР стал 1929 г., когда на XVI партконференции был принят первый пятилетний план, рассчитанный на период с октября 1928 г. по сентябрь 1933 г. После утверждения V съездом Советов СССР в мае 1929 г. план стал законом, обязательным к исполнению.

Что не получилось

Плановые задания, однако, были вскоре изменены. В декабре 1929 г. на съезде ударников был выдвинут лозунг «Пятилетку в четыре года!». Летом 1930 г. на XVI съезде ВКП (б), получившем название «съезда развернутого наступления социализма по всему фронту», форсированный вариант индустриализации был принят окончательно. И без того напряженные задания пятилетки были подняты в среднем в два раза.

Непоследовательность в вопросах экономического строительства привела к перенапряжению сил страны и породила негативные явления. Возросла себестоимость промышленной продукции, ее энергоемкость, а качество, наоборот, снизилось. Как результат ошибок в планировании и просчетов в экономике начала давать сбои финансовая система страны.

Пришлось прекратить финансирование 613 из 1659 основных строящихся объектов. Из-за нехватки ассигнований приходилось сворачивать намеченные планы в такой ключевой отрасли промышленности, как металлургия. Из предусмотренных планом строительства новых транспортных путей были сданы в эксплуатацию только треть, а радикальная реконструкция транспорта так и не началась. Все это негативно отражалось и на оборонной промышленности.

В целом первая пятилетка оказалась не выполненной по выплавке чугуна и стали, производству проката, минеральных удобрений, добыче железной руды, производству электроэнергии, выпуску автомобилей и другим важнейшим показателям.

Основные результаты

В годы первой пятилетки было возведено около 1500 крупных промышленных объектов. Среди них – Днепрогэс, Магнитка, Сталинградский и Харьковский тракторные, Московский и Горьковский автомобильные заводы, Саратовский завод комбайнов, первая очередь Уральского завода тяжелого машиностроения, завод фрезерных станков в Горьком, завод револьверных станков в Москве, Кузнецкий металлургический завод, Уральский медеплавильный завод, Невский и Воскресенский химические заводы, завод «Шарикоподшипник», были развернуты разработки хибинских апатитов и др. На востоке страны была создана новая мощная угольно-металлургическая база. Наряду с Днепрогэсом были введены в строй сотни новых электростанций: Штеровка, Кашира, Ивгрэс, Нигрэс, Ленинградская вторая, Зуевка, Челябинская, Магнитогорская, Кизел, Стальгрэс и др.

Многие станки и оборудование для этих предприятий были ввезены из Европы и США. При этом возникла проблема пуска и эксплуатации этой техники отечественными инженерами и рабочими. Например, чтобы вывести на проектную мощность Сталинградский тракторный завод, построенный в 1930 г. (затруднения возникли с овладением американской техникой), потребовалось около двух лет.

Отдельные отрасли промышленности выполнили план пятилетки за три года. Машиностроение в целом должно было дать в пятом году пятилетки (1932/33 г.) на 4 350 млн руб. продукции, но уже в 1931 г. им было произведено продукции на 4 730 млн руб. Электротехническая промышленность уже в 1931 г. произвела продукции на 925 млн руб. (на всю пятилетку было запланировано 895 млн руб.). Нефти должно было быть добыто 21,7 млн т, а фактически в 1931 г. Добыли 23,1 млн т. По производству тракторного сельскохозяйственного инвентаря план был превышен на 32%.

Однако были отрасли, не справившиеся с плановыми наметками. В целом задания по первому пятилетнему плану были выполнены на 93,7%. Был сорван план по черной металлургии: выплавка чугуна в 1932 г. предусматривалась в объеме 9 млн т, но в действительности было выплавлено только 6,2 млн т. Это отразилось на производстве стали и проката, показатели выпуска которых также отстали от плана. Недостаток чугуна и стали больно ударил по всему промышленному производству, в том числе и по оборонной промышленности. Был недовыполнен план также по легкой промышленности.

Рост промышленности СССР в первую пятилетку

В 1932 г. фактический прирост промышленного производства составил всего 14,7%, тогда как намечалось 36%9. Тем не менее, итоги оказались весьма значительными (особенно в структурном плане), и руководство страны заявило, что первая пятилетка выполнена досрочно – за 4 года и 3 месяца. Позднее, в 1947 году, Сталин на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) упомянул, что план первой пятилетки не был выполнен.

По материалам монографии: Экономический фундамент Победы. Параллели истории и современности. К 70-летию Победы СССР в Великой Отечественной войне (2016) // под редакций И. В. Караваевой

января 1929 - 1986

Период, на который осуществлялось централизованное планирование экономики СССР.

«ТЕХНИКА РЕШАЕТ ВСЕ!»

ПЕРВЫЙ ПЯТИЛЕТНИЙ ПЛАН (1928/29 - 1932/33 ГГ.)

Вступил в действие с 1 октября 1928 г. Главная задача пятилетки заключалась в том, чтобы превратить страну из аграрно-индустриальной в индустриальную. Но к этому времени еще не были утверждены задания пятилетки. По предложению Кржижановского разрабатывались два варианта пятилетнего плана - «отправной» (минимальный) и «оптимальный». Разработка велась при участии видных ученых (А.Н. Бах, И.Г. Александров, А.В.Винтер, Д.Н.Прянишников). ЦК ВКП(б) за основу взял оптимальный вариант плана, который в мае 1929 г. V Всесоюзный съезд Советов принял как закон.

Задания оптимального варианта были примерно на 20% выше отправного и могли быть выполнены лишь при удачном стечении обстоятельств - хороший урожай, отсутствие международных конфликтов, обеспечение поставок оборудования из западных стран и т.п. Тем не менее, историки и экономисты считают, что этот план представлял собой реалистичную программу, учитывал зависимость индустриализации от возможностей крестьянского производства. Планом предусматривалось увеличить за пятилетие выпуск промышленной продукции на 180%, производство средств производства - на 230%, сельскохозяйственной продукции - на 55%; резко повысить производительность труда. Планировалось строительство более чем 1200 заводов. Приоритет отдавался тяжелой промышленности. Производство товаров легкой промышленности и народного потребления стояло на второстепенном месте. Главный лозунг первой пятилетки: «Техника решает все!» Речь шла об исключительно быстром прогрессе, не имеющем примеров в мировой истории.

Программа «социалистической индустриализации» дополнялась планом реконструкции народного хозяйства: изменение техники производства, развитие энергетики, перенесение в экономику страны передовой американской и европейской технологии, рационализацию, научную организацию труда, перемещение производства к источникам сырья и энергии, специализацию районов в соответствии с их природными и социальными потребностями. За счет общегосударственного планирования предполагалось реализовать преимущества экономики, свободной от анархии и конкуренции капитализма.

В начале индустриализации большое внимание уделялось переоснащению старых промышленных предприятий. Но в то же время было заложено свыше 500 новых заводов, в их числе Саратовский и Ростовский заводы сельскохозяйственного машиностроения, Кузнецкий и Магнитогорский металлургические комбинаты, началось сооружение Туркестано-Сибирской железной дороги (Турксиб) и Днепровской гидроэлектростанции (Днепрогэс). Развитие и расширение промышленного производства велось во многом за счет ресурсов самих предприятий. Однако увеличились закупки за границей техники, оборудования, лицензий. За большие деньги привлекались в страну иностранные специалисты. На базе ВСНХ СССР были образованы наркоматы тяжелой, легкой и лесной промышленности.

В первые годы пятилетки производство все более попадает под централизованный контроль сверху. Многим руководителем казалось, что такое положение ведет к возвращению «военного коммунизма» периода гражданской войны. Действительно, ликвидировались банки, акционерные общества, биржи, кредитные товарищества. На предприятиях вводилось единоначалие, назначенные туда директора становились ответственными за выполнение плана.

Летом 1929 г., начался пересмотр в сторону увеличения уже принятых плановых заданий пятилетки. Этого требовали члены правительства, директора заводов, сами рабочие. На фоне экономического кризиса в западных странах советские люди стремились революционными методами в кратчайшие сроки ликвидировать отсталость советского государства от развитых стран, доказать преимущества социалистического строя перед капиталистическим. Выдвигались и принимались «встречные планы», хотя под них порой не было никакого материального обеспечения. В декабре 1929 г. выдвинул лозунг: «Пятилетку - в четыре года!». Ставилась задача ежегодно удваивать капиталовложения, выпускать вдвое больше, чем планировалось цветных и черных металлов, автомобилей, сельскохозяйственных машин, чугуна и др. В четыре раза мощнее должны были стать Кузнецкий и Магнитогорский комбинаты, к 1930 г. завершены такие великие стройки как Днепрогэс и Турксиб. Берется курс на «большой скачок» в развитии промышленности. ХVI съезд партии (1930) одобрил действия сторонников ускорения. Был выдвинут лозунг «Темпы решают все!». В феврале 1931 г. Сталин заявил: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Одновременно было решено шире пропагандировать достижения ударников производства.

Многие историки сегодня отмечают что, несмотря на невиданные темпы строительства в выполнении заданий первой пятилетки обозначились провалы. Все это заставило руководство страны объявить в начале 1933 г. о ее досрочном выполнении (за 4 года и 3 месяца). В дальнейшее планирование требовалось внести коррективы. На январском 1933 г. Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин заявил, что теперь нет необходимости «подхлестывать и подгонять страну». Тем не менее, рост производства оборудования тяжелой промышленности, ¬электроэнергии, добычи сырья был весьма значительным. Самоотверженным трудом советских людей заложены тысячи новых объектов. Огромным достижением считалась ликвидация безработицы.

ПРИВЕТСТВИЕ СТРОИТЕЛЯМ ДНЕПРОСТРОЯ

ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР горячо приветствуют рабочих и работниц, инженеров, техников и весь руководящий состав Днепростроя.

Поздравляем вас, товарищи, с завершением строительства и досрочным пуском гиганта электрификации, не имеющего себе равного в мире.

Если эту задачу гигантского строительства удалось разрешить Советской власти в короткий срок, в момент, когда во всем капиталистическом мире свирепствуют разрушительный кризис и безработица, то это могло произойти только потому, что власть Советов является единственной властью в мире, имеющей беззаветную поддержку миллионов рабочих и крестьян.

Да здравствует рабочий класс!

Да здравствует ленинская партия!

Центральный Комитет ВКП(б)

Совет Народных Комиссаров СССР

«КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЕ!»

ВТОРОЙ ПЯТИЛЕТНИЙ ПЛАН (1933-37 ГГ.).

Утвержденный XVII съездом ВКП (б) в начале 1934 г., провозгласил главной задачей пятилетки - строительство материально-технической базы социализма. Главный лозунг второй пятилетки: «Кадры решают все!» В стране развернулась борьба за повышение производительности труда. ¬

Во втором пятилетнем плане среднегодовые темпы прироста промышленной продукции снижались до 16,5% (против 30% впервой пятилетке). Были учтены просчеты в развитии легкой промышленности, которая теперь по росту производства должна была опережать тяжелую индустрию. Кроме того, предполагалось расширить выпуск продукции народного потребления и на предприятиях тяжелой индустрии. Все это было обусловлено необходимостью решать наболевшие социальные вопросы, хоть как-то поднимать жизненный уровень трудящихся.

Намечалось создать новые промышленные центры на Урале, в Западной и Восточной Сибири, Казахстане, Средней Азии, Закавказье. Основное внимание ВКП(б) по-прежнему сосредоточивала на решающих участках технической реконструкции: энергетике и машиностроении, черной и цветной металлургии, топливной промышленности и транспорте.

Наряду со снижением темпов прироста промышленной продукции для второй пятилетки было характерно также некоторое расширение самостоятельности предприятий, оживление материального стимулирования рабочих и служащих, укрепление рубля. В экономику внедрялась сдельно-премиальная оплата за выполнение и перевыполнение заданий. Вводилась дифференциация зарплаты - в зависимости от условий работы. В годы второй пятилетки ВСНХ возглавил Г.К. Орджоникидзе, В.В. Куйбышев был переведен на руководство Госпланом СССР. Орджоникидзе реалистичнее, чем многие другие руководители оценивал ситуацию в промышленности, возможности экономики в целом.

Экономическое стимулирование дополнялось призывом к широкому социалистическому соревнованию. В стране развернулось стахановское движение, имя которому дал шахтер Алексей Стаханов. В ночь с 30 на 31 августа 1935 г. он установил невиданный рекорд добычи угля, в 14 раз перевыполнив норму за одну смену. Успехи Стаханова были отмечены правительственными наградами, получили всесоюзную известность. Партия призвала работать по-стахановски во всех отраслях производства. Теперь стахановцы появились практически на каждом предприятии. Отметим, что их сверхнормативный труд оплачивался на порядок выше, чем других рабочих. Кроме того, они получали известность, признание, возможность продвинуться по карьерной лестнице.

Несмотря на все бытовые трудности, идея промышленного подъема страны все глубже распространялась среди трудящихся. Идеология и пропаганда объединялась с патриотическим настроем. Значительная часть советских рабочих своим трудом хотели доказать, что могут строить больше и производить быстрее, чем на стройках и заводах в США, Германии или Англии. Однако стремление к установлению рекордов вело в ряде случаев к порче новой и дорогостоящей технике.

Во второй пятилетке продолжалось строительство заводов, фабрик, электростанций (4,5 тыс. промышленных предприятий). Введен в строй Уральский машиностроительный и Челябинский тракторный заводы, десятки доменных печей, шахт и электростанций. В Москве открыта первая линия метрополитена. Огромные капиталовложения шли в индустрию союзных республик. На Украине - в предприятия машиностроения, в Узбекистане - заводы по обработке металла и т.д. В стране возникли новые индустриальные центры и новые отрасли промышленности: химическая, авиационная, тракторостроительная. Преодолевалась научно-техническая отсталость. Промышленная база стала перемещаться на Восток. Вдвое по сравнению с первой пятилеткой возросла производительность труда. В 10 раз уменьшился импорт зарубежной техники. Значительны были успехи в развитии транспорта. Проложен был Беломорско-Балтийский канал и канал Москва-Волга, Туркестано-Сибирская дорога. Возник авиационный транспорт, сыгравший решающую роль в освоении Севера. Для навигации открылся Северный морской путь через моря Ледовитого океана. Страна обрела экономическую независимость и самостоятельность. Новые предприятия давали 4/5 всей продукции промышленности. Вдвое увеличилась добыча угля, почти в полтора раза нефти, в три раза - стального проката.

Новые рабочие в основной своей массе вышли из крестьян (2/3 из 12 млн. за первую пятилетку). Экономика остро нуждалась в квалифицированных кадрах. Лозунг «Кадры решают все!» предполагал гигантские усилия в деле подготовки специалистов своего дела. В 1933 г. школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ) были реорганизованы в профессиональные учебные заведения. За годы второй пятилетки рабочие специальности получили 1,4 млн. чел. При фабриках и заводах открывались курсы повышения квалификация.

В середине 1930-х годов формируется советский военно-промышленный комплекс (ВПК). В 1936 г. был образован Народный комиссариат оборонной промышленности, которому подчинялось большое количество промышленных предприятий, а также различные научно-исследовательские организации и конструкторские бюро.

Завершение второго пятилетнего плана было объявлено досрочным - снова за 4 года и 3 месяца. Однако современные историки приводят данные, что за это время второй пятилетний план был выполнен лишь на 75-77 % от исходных заданий. Тем не менее, общие итоги второй пятилетки оказались более успешными, чем показатели первой.

СТАЛИН И.В. ИТОГИ ПЕРВОЙ ПЯТИЛЕТКИ

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы перевести нашу страну с ее отсталой, подчас средневековой техникой - на рельсы новой, современной техники.

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы превратить СССР из страны аграрной и немощной, зависимой от капризов капиталистических стран, - в страну индустриальную и могучую, вполне самостоятельную и независимую от капризов мирового капитализма.

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы, превращая СССР в страну индустриальную, - вытеснить до конца капиталистические элементы, расширить фронт социалистических форм хозяйства и создать экономическую базу для уничтожения классов в СССР, для построения социалистического общества.

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы создать в нашей стране такую индустрию, которая была бы способна перевооружить и реорганизовать не только промышленность в целом, но и транспорт, но и сельское хозяйство - на базе социализма.

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы перевести мелкое и раздробленное сельское хозяйство на рельсы крупного коллективного хозяйства, обеспечить тем самым экономическую базу социализма в деревне и ликвидировать таким образом возможность восстановления капитализма в СССР.

Наконец, задача пятилетнего плана состояла в том, чтобы создать в стране все необходимые технические и экономические предпосылки для максимального поднятия обороноспособности страны, дающей возможность организовать решительный отпор всем и всяким попыткам военной интервенции извне, всем и всяким попыткам военного нападения извне.

ИЗ РЕЗОЛЮЦИИ XVII СЪЕЗДА ВКП(б)

XVII съезд ВКП (б) утверждает программу завершения технической реконструкции всего народного хозяйства и роста продукции во втором пятилетии, представленную Государственной плановой комиссией Союза и принятую ЦК ВКП(б) и СНК СССР.

Съезд ВКП (б) постановляет:

Установить объем продукции по всей промышленности в 1937 г., т. е. в конце второй пятилетки, в 92,7 млрд. руб. (в ценах 1926/27 г.) против 43 млрд. руб. в конце первой пятилетки - в 1932 г., т. е. среднегодовой прирост в 16,5% и увеличение размеров промышленной продукции в 2,1 раза, а в сравнении с довоенным уровнем примерно в восемь раз. По производству предметов широкого потребления наметить более быстрые темпы развития не только по сравнению с первой пятилеткой (средний годовой темп роста - 18,5% против 17% в первой пятилетке), но и по сравнению с темпами развития производства средств производства во второй пятилетке (среднегодовой темп роста 18,5% против среднегодового темпа роста средств производства в 14,5%). (…)

XVII съезд ВКП (б) устанавливает, что второй пятилетний план развития народного хозяйства, представленный Госпланом Союза и принятый ЦК ВКП (б) и СНК Союза ССР, обеспечивает:

а) ликвидацию капиталистических элементов и классов вообще, окончательную ликвидацию, на основе полного завершения коллективизации крестьянских хозяйств и кооперирования всех кустарей, частной собственности на средства производства; ликвидацию многоукладности экономики Советского Союза и установление социалистического способа производства как единственного способа производства, с превращением всего трудящегося населения страны в активных и сознательных строителей социалистического общества;

б) завершение технической реконструкции всего народного хозяйства СССР на базе, созданной в период первой пятилетки и идущей по пути дальнейшего быстрого подъема промышленности, производящей средства производства (тяжелой промышленности);

в) более быстрый подъем благосостояния рабочих и крестьянских масс и при этом решительное улучшение всего жилищного и коммунального дела в СССР;

г) укрепление экономических и политических позиций пролетарской диктатуры на основе союза рабочего класса с крестьянством для окончательной ликвидации капиталистических элементов и классов вообще;

д) дальнейшее укрепление обороноспособности страны.

Осуществление этих задач, ведущее к вытеснению последних остатков капиталистических элементов из всех их старых позиций и обрекающее их на окончательную гибель, не может не вызывать обострения классовой борьбы, новых попыток подрыва колхозов со стороны кулачества, попыток вредительского саботажа наших промышленных предприятий со стороны антисоветских сил. С другой стороны, осуществление задач второй пятилетки, пятилетки коренного подъема жизненного уровня рабочих и крестьянских масс на основе завершения технической реконструкции всего народного хозяйства, не может не вызывать энтузиазма трудящихся, прилива производственной активности и растущего стремления к освоению новой техники в широчайших массах трудящихся - строителей социализма.

Беспощадно громя контрреволюционные вылазки классового врага и сплачивая ряды ударников социализма для победоносного выполнения второго пятилетнего плана, рабочий класс вместе с колхозными массами, под руководством партии, ведущей неуклонную борьбу со всяким оппортунизмом, преодолеет все и всякие трудности на пути строительства социализма.

ОРДЕНА БЕЛОМОРКАНАЛА

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА СОЮЗА ССР

Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР, рассмотрев представление Совета Народных Комиссаров о награждении орденами Союза ССР наиболее отличившихся работников, инженеров и руководителей Беломорстроя, постановляет:

Наградить орденами Ленина:

1.Ягоду Генриха Григорьевича - зам. Председателя ОГПУ Союза ССР.

2.Когана Лазаря Иосифовича - начальника Беломорстроя.

3.Бермана Матвея Давидовича - начальника Главного управления исправительно-трудовыми лагерями ОПТУ.

4.Фирина Семёна Григорьевича - начальника Беломоро-Балтийского исправительно-трудового лагеря и зам.начальника Главного управления исправительно-трудовыми лагерями ОГПУ.

5.Рапопорта Якова Давидовича - зам.начальника Беломорстроя и зам. начальника Главного управления исправительно-трудовыми лагерями ОГПУ.

6.Жука Сергея Яковлевича - зам. главного инженера Беломорстроя, одного из лучших и добросовестных инженеров, своим исключительным знанием дела и огромной трудоспособностью обеспечившего качественное выполнение работ.

7.Френкеля Нафталия Ароновича - пом.начальника Беломорстроя и начальника работ (совершившего в свое время преступление против государства и амнистированного ЦИК Союза ССР в 1932 году со снятием судимости), с момента начала работ на Беломорстрое и до конца обеспечившего правильную организацию производства работ, высокое качество сооружения и проявившего большое знание дела.

8.Вержбицкого Константина Андреевича - зам. главного инженера строительства (был осуждён за вредительство по статье 58-7 и освобождён (досрочно в 1932 году), одного из крупных инженеров, наиболее добросовестно относившегося к порученным ему работам.

Председатель Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР

М.Калинин

Секретарь Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР

А.Енукидзе

«ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ!»

ТРЕТЬЯ ПЯТИЛЕТКА (1938 - 1942 ГГ.)

К концу 1930-х годов в советской экономике усилились тенденции к централизации и укреплению плановых механизмов. Все фабрики и заводы находились в строгом подчинении соответствующих наркоматов в лице их главков. Под планом понимали как далеко идущие программы, так и составление текущих даже мелких заданий. Инициатива предприятий сворачивалась. Основными причинами этих явлений стало возросшая угроза безопасности СССР, агрессивное поведение нацистской Германии и ее союзников, необходимость жесткого контроля за выпуском продукции и трудовой дисциплиной. Сказывалась и нехватка материальных ресурсов, которые нужно было распределять в соответствие с главными приоритетами.

В марте 1939 г. XVIII съезд ВКП(б) одобрил третий пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1938 - 1942 гг. В нем ставились задачи: увеличить объем промышленной продукции почти в 2 раза, создать крупные государственные резервы и мобилизационные запасы, прежде всего по топливу и оборонной продукции; в 1,5 раза увеличить производство продукции сельского хозяйства. Основное внимание по-прежнему уделялось тяжелой индустрии. Руководство страны выдвинуло лозунг: в ближайшей обозримой перспективе «догнать и перегнать в экономическом отношении наиболее развитые капиталистические страны».

Третья пятилетка стала не легче предыдущих. Люди перенапрягали себя тяжелейшей работой на производстве и новых стройках. С 1938 по 1940 г. выпуск промышленной продукции увеличился на 45%, однако, ряд отраслей (железнодорожный транспорт, добыча нефти, энергетика) пока отставали в своем развитии. В виду начавшейся 1 сентября 1939 г. в Европе войны все самое передовое шло на оснащение, прежде всего, Красной Армии. Ее численность увеличилась с 1939 по 1941 гг. с 1,5 до 5 млн. чел. Необходимо было создавать мобилизационные запасы, форсировать укрепление оборонной мощи страны. Доля расходов на военные нужды возросла с 13 до 25 %. Особое внимание уделялось развитию оборонных отраслей на востоке СССР. Строительство заводов-дублеров шло в Поволжье, на Урале и в Сибири. Это было своевременные меры, позволившие в начальный период Великой Отечественной войны не только сохранить военный потенциал государства, но и эвакуировать вглубь СССР станки с предприятий, расположенных на западе. Но в оборонном строительстве были допущены серьезные ошибки. В погоне за количеством танков, самолетов, винтовок, упускали из виду, что в войска поступали уже устаревшие конструкции вооружения. Новые образцы также разрабатывались и вводились в строй - самолеты МиГГ, ЛаГГ, танки КВ и Т-34, пистолеты-пулеметы ППД - но их было пока недостаточно для оснащения армии современного типа. Сказывались и репрессии 1936-1938 гг., от которых незаслуженно пострадало немало не только военных, но и высококвалифицированных специалистов, инженеров, директоров предприятий.

В третьей пятилетке ужесточились дисциплинарные наказания на производстве. Под угрозой уголовной ответственности рабочие и служащие не имели права переходить с одного предприятия на другое без разрешения дирекции. В июне 1940 г. рабочий день был продлен с 7 до 8 часов, а рабочая неделя стала семидневной. Рабочего могли судить и отправить на принудительные работы в системе ГУЛАГа за трехкратное опоздание на работу в течение месяца. Дешевый труд заключенных использовался на строительстве каналов, дорог, шахт, заводов в Сибири, на Крайнем Севере, Колыме, Казахстане и др. местах. Строительство объектов велось вручную при высокой смертности среди осужденных. Однако факт, что жизненный уровень населения, прежде всего в городах, стал постепенно повышаться. К концу 1930-х годов улучшился быт простых советских людей, увеличился выпуск товаров первой необходимости.

ИТОГИ ПЕРВЫХ ПЯТИЛЕТОК

Революция и гражданская война сформировали особый тип людей, вышедших из смуты и образовавших на развалинах Российской империи новое государство Советский Союз. Многим зарубежным специалистам, приезжавшим сюда в 1930-е годы было тяжело осознать каким образом большинство населения страны может жить фактически в нищете по западным стандартам, но упорно почти задаром работать ради идеалов светлого будущего. Однако знакомясь ближе с духовными качествами, навыками и культурой советских людей они понимали, что СССР находится на этапе гигантской реконструкции своего хозяйства, которую поддерживает подавляющее количество граждан. Действительно, призывы руководства день и ночь напрягать свои силы находили благожелательный отзвук среди рабочих.

Им хотелось сделать свою страну процветающей, покончить с неграмотностью, жить высокими помыслами и избавить своих детей от постоянной нужды. Вчерашний крестьянин, часто не видевший в жизни более сложного механизма, чем часы с гирями, за несколько лет становился классным специалистом: водителем, станочником, инженером. Городское население к концу 1930-х годов превысило 30%. И хотя нормой жизни считалось проживание семьи в одной комнате, наличие единственного костюма и одной пары обуви, люди верили, что в будущем они, или их дети будут жить намного лучше. Это был прорыв крестьянской страны в современное индустриальное общество. В этом прорыве были и героические и трагические страницы. Но самоотверженный труд миллионов людей поставил СССР к концу 1930-х годов в один ряд с ведущими промышленными державами.

ПРИКАЗ НКВД СССР № 00943

«О ВВЕДЕНИИ НОВЫХ НОРМ ПИТАНИЯ И ВЕЩЕВОГО ДОВОЛЬСТВИЯ ДЛЯ ЗАКЛЮЧЕННЫХ В ИТЛ И ИТК НКВД СССР»

г. Москва

Сов. секретно

1. Ввести в действие с 1 июля 1939 года нормы питания и вещевого довольствия заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД СССР согласно приложений №№ 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 1б и нормы замены одних продуктов другими, согласно приложения № 17.

2. Для заключенных, работающих за полярным кругом, а также на подземных работах, указанные нормы увеличиваются на 25%, исключая нормы хлеба, соли, лаврового листа и перца.

3. Для заключенных, находящихся в Норильлаге, Воркутлаге и Абезьском Отделении Севжелдорлага сохранить нормы питания и вещевого довольствия, утвержденные планом на 1939/40 год.

4. Нормы по мясу, растительному маслу и сахару вводятся с IV квартала 1939 года.

5. Все ранее установленные приказами ОГПУ — НКВД и распоряжениями ГУЛАГа НКВД СССР нормы питания и вещевого довольствия для заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД СССР — отменить.

Приложение: нормы.

Заместитель народного комиссара внутренних дел Союза ССР комдив ЧЕРНЫШОВ

Приложение № 1

НОРМА № 1 довольствия заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД СССР, для невырабатывающих производственные нормы, хозлагобслуги, следственных и инвалидов (на 1 человека в день в граммах)

Наименование продуктов / Количество, гр.

Хлеб ржаной - 600

Мука пшеничная 85% - 10

Крупа разная - 100

Растительное масло - 0

Чай суррогатный - 2

Картофель и овощи - 500

Томат-пюре - 10

Перец стручковый - 0,13

Лавровый лист - 0,2

Примечание:

1. Заключенные, занятые на основных производственных работах и вырабатывающие нормы до 60%, получают питание по этой норме.

2. Заключенные, вырабатывающие производственные нормы от 60% до 99% включительно, получают дополнительно к означенному пайку хлеба согласно нижеследующей шкалы:

% по выработке

60-79% - 1-й разряд - 100 гр.; 2-й разряд - 100 гр.; 3-й разряд и выше - 200 гр.

80-99% - 1-й разряд - 100 гр.; 2-й разряд - 200 гр.; 3-й разряд и выше - 400 гр.

Нач. ООС ГУЛАГ" НКВД интендант 1-го ранга СИЛИН…

1. Для Норильлага выдаются меховые шапки.

2. Суррогативная обувь выдается вместо кожаной 1 пара на 4 месяца.

3. Портянки бумазейные выдаются только тем, кто работает на наружных работах, а также в неотапливаемых помещениях.

4. Телогрейка выдается только работающим на наружных работах и в неотапливаемых помещениях. В южных районах (Грузинская, Азербайджанская, Армянская, Узбекская, Таджикская, Туркменская ССР и Крымская АССР) телогрейки не выдаются.

5. Шаровары ватные выдаются только работающим на наружных работах и в неотапливаемых помещениях.

6. Полушубки отпускаются из расчета 7% к составу заключенных, работающих на открытом воздухе и неотапливаемых помещениях.

7. Валенки выдаются только работающим на открытом воздухе. Валенки могут быть заменены бахилами, ватными чулками с резиновыми чунями.

8. Варежки шерстяные выдаются по 2 пары работающим на наружных работах и по 1 паре остальным.

9. Рукавицы комбинированные выдаются только работающим.

10. Малолеткам выдается такое же вещдовольствие, но соответствующего размера.

11. Работающим стахановскими методами выдается дополнительно за наличный расчет на одного человека в год:

1). Рубах нательных - 1 шт.

2). Кальсон - 1 шт.

3). Маек - 1 шт.

4). Трусов - 1 шт.

5). Полотенец - 1 шт.

6). Портянок летних - 1 пара

7). "-" бумазейных - 1 пара

8). Варежек шерстяных - 1 пара

9). Рукавиц комбиниров. - 1 пара.

Вышеперечисленное вещдовольствие выдается не более 3% к общему числу отпущенных предметов на лагерь.

Нач. ООС ГУЛАГ НКВД интендант 1-го ранга СИЛИН

Литература:

Связанные материалы:

Что такое НЭП и зачем его заменили индустриализацией

Сегодня на очереди трудный вопрос № 10. Он сформулирован в ИКС так : «Причины свёртывания НЭПа, оценка результатов индустриализации, коллективизации и преобразований в сфере культуры». Сама по себе формулировка вопроса охватывает длительный период времени и сразу несколько сущностей. Поэтому в один раз мы с вами с научной сертификацией не уложимся. Для начала остановимся на том, как в современной исторической науке трактуется новая экономическая политика Советской власти.

Свершения эпохи первых пятилеток: что об этом нужно знать

Рассмотрев в прошлый раз НЭП и причины его свёртывания, обратимся теперь к конкретным результатам тех процессов, которые были призваны обеспечить построение в СССР социализма (иными словами, обеспечить на самом деле суверенитет и мировую конкурентоспособность страны) - индустриализации и коллективизации.

НЭП и пятилетки: что об этом пишут в школьных учебниках

Действующие учебники в целом удовлетворительно трактуют объёмный и внешне действительно очень трудный вопрос. Здесь мы встречаемся с довольно редким явлением, когда результаты работы историков, заметные по этим сюжетам уже на протяжении последних 25-30 лет, стали достоянием и школьного образования.

Червонцы и торговцы для диктатуры пролетариата. К совпадению годовщин советской экономической политики

11 октября в 1922 году в Советской России ввели новую денежную единицу - червонец. А 11 октября 1931 года - запретили частную торговлю. Сегодня, в день случайного совпадения сразу двух дат, стоит поговорить о том, что государственная экономическая политика и частная предприимчивость дружно уживаются в понятии «экономический суверенитет». А если вдруг не уживаются - то, наверное, что-то не так в экономической политике, и такой политике суверенитет отомстит.

8 Комментариев

Коваленко Надежда Вячеславовна / Преподаватель архивоведения, ГАУГН

1. Так как на Ленте нет отдельной статьи об индустриализации, здесь можно было бы кратко указать на разные взгляды во власти по поводу ее темпов и ресурсов: на разногласия между ВСНХ (Куйбышев) и Госпланом (Кржижановский), позиции внутрипартийных оппозиций (например, на «черепашьим шагом к социализму» Бухарина). Также кратко можно было бы указать на имевшие большой резонанс в обществе споры ученых по поводу возможной альтернативы сталинскому варианту индустриализации.
2. «…историки и экономисты считают, что этот план представлял собой реалистичную программу, учитывал зависимость индустриализации от возможностей крестьянского производства». Все-таки не совсем понятно, какие факторы подразумевали историки, говоря о реалистичной программе, какие явления допустимы при признании ее реалистичной. Ведь здесь имело место и раскулачивание, и голод начала 30-х, и локальные вспышки недовольства в деревне, на стройках и заводах, и тяжелейшие условия труда, и понижение расценок на производстве, и процессы по «вредительству», т.е. связанные с несоответствием качества технической базы и рабочей силы поставленным задачам. Обо всех этих явлениях также следовало как-то более четко упомянуть, тем более что в статье приведена ссылка на спецсводку ОГПУ, освещающую часть из них. В этом контексте также следовало упомянуть известную статью Сталина «Головокружение от успехов».
3. В статье совершенно справедливо говорится о трудовом подвиге народа, об энтузиазме советских людей (причем целых 3 раза, в разных местах). Но также возникает впечатление, что увеличение темпов индустриализации было исключительно ответом властей на настроения в обществе.(«Летом 1929 г., начался пересмотр в сторону увеличения уже принятых плановых заданий пятилетки. Этого требовали члены правительства, директора заводов, сами рабочие. На фоне экономического кризиса в западных странах советские люди стремились революционными методами в кратчайшие сроки ликвидировать отсталость советского государства от развитых стран, доказать преимущества социалистического строя перед капиталистическим. Выдвигались и принимались «встречные планы…») Однако инициатива властей здесь была все-таки первична и кроме того были, как известно, проявления недовольства тяжелейшими условиями труда, например, стахановцев их трудовые коллективы нередко не жаловали.
Также следовало более подробно упомянуть, что, помимо трудового подвига народа, решающую роль сыграли и определенные начинания властей. Так, было справедливо упомянуто о развитии профессионально-технического образования, о том, что разработка плана велась при участии видных ученых, о закупках за границей техники и приглашении специалистов. Здесь следовало добавить, например, о политике властей относительно развития науки, в том числе прикладной (вопрос, крайне актуальный сейчас).
4. В статье говорится о централизации управления в те годы хозяйством и промышленностью (… ликвидировались банки, акционерные общества, биржи, кредитные товарищества. На предприятиях вводилось единоначалие, назначенные туда директора становились ответственными за выполнение плана). Упомянутые здесь явления подходят под понятие «свертывание нэпа», давно и прочно утвердившееся в том числе в науке, и его здесь, наверное, и следовало привести применительно к этим процессам. В статье приводятся документы, связанные с трудом узников Гулага, ссылки на них. Возможно, наоборот, в самом тексте следовало упомянуть, что часть объектов была построена заключенными, а ссылки и документы привести в статье «Пик сталинских репрессий», здесь же привести ссылки на научные работы и воспоминания, касающиеся собственно процессов индустриализации (например, Гимпелсон Е.Г., Эренбург И.Г.). Иначе у читателей может возникнуть впечатление, что именно труд заключенных был основным «двигателем» индустриализации.

Горбунова Марина / почетный работник образования

1. Не нашла в пояснительном материале информации о преобразованиях в духовной сфере в период первых пятилеток (кроме создания системы формирования рабочих кадров). Процессы в области науки, литературы, изобразительного искусства и т.д. остались не раскрытыми. Централизация, унификация, усиливающийся контроль со стороны политического руководства, утверждение господства принципа социалистического реализма - все сталось за рамками прочитанного.
2. Нет общей картины сложившейся в этот период социальной структуры общества подобно иерархической лестнице, каждый уровень которой был прочно скреплен взаимодополняющими методами материального поощрения и страхом перед репрессиями с одной стороны, а с другой - утверждением единственной и обязательной для всех господствующей идеологии, которая конечно же способствовала не только возвеличиванию партийной элиты, но и поддержанию массового трудового и гражданского энтузиазма. Невероятная сложность объективной оценки того периода заключена, как мне кажется, в противоречивой природе "тогдашней" действительности, которая дает возможность и апологетам, и критикам пользоваться объективными фактами в качестве аргументации своих позиций:
-- реальные успехи и достижения социалистического строительства - НО - заслуги и победы приписываются в первую очередь мудрому партийному руководству и лично Сталину;
-- массовый энтузиазм и сплоченность трудящихся, формируемое и поддерживаемое уважение к людям труда - НО - ощущение "осажденной крепости" и готовность сплоченно и не задумываясь уничтожить любого, кого власть (!) назовет внешним или внутренним врагом;
-- уверенность в прекрасном и неизбежном будущем, присутствие у части населения чувства реального подъема, счастья и величия - НО - обеднение смысла жизни, когда классовая борьба и работа становятся главным ее содержанием.
Эти противопоставления можно продолжать и дальше, но главное заключается в том, что их наличие не позволяет достичь общественного согласия до сих пор, а современные реалии усугубляют раскол искривленными идеологемами, которые шельмуют здравый смысл и оскорбляют гражданские чувства.

Гурин Николай Алексеевич / учитель истории Пермь

Хорошо написано как готовился 1 пятилетний план и как же невнятно написано о том, что этот план, принятый высшим органом власти СССР - V Всесоюзным съездом Советов, и имеющий силу закона НЕ ВЫПОЛНЯЛСЯ ВООБЩЕ! То что сделал Сталин - это сталинский пятилетний план. Эти два плана отличаются и показателями и методами и результатами.

Гурин Николай Алексеевич / учитель истории Пермь

План принимался весной 1929 в обстановке борьбы с «правым уклоном», потому,конечно, план был принят в оптимальном варианте. Ну, а сторонники отправного плана были «заклеймены» с соответствующими формулировками. Итак, в мае 1929 года план принят с максимальными заданиями, а в июле-августе, а затем в январе 1930 года Сталиным были утверждены новые, ещё более высокие задания. Сталин руководствовался, видимо, красивой мыслью, что «нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики», и вот этой - « нам надо пробежать..»
И что в результате? В результате выполнения сталинской 1 пятилетки ни одно! сталинское повышенное задание выполнено не было даже близко. По нефти почти вышли на задание оптимального плана, по остальным - в районе заданий «капитулянтского» отправного плана или того меньше. При этом речь идёт только о заданиях тяжёлой промышленности, потому как задания пятилетки по сельскому хозяйству, пищевой и лёгкой промышленности не просто не были выполнены, а многие ушли в минус. При этом! денег вложили в народное хозяйство сильно больше чем по плану. 1 пятилетка была провалена. Правда, об этом народу не сказали. Хорошо, что Сталин, умел извлекать уроки из своих ошибок и вторая сталинская пятилетка была вполне вменяемой.

Гурин Николай Алексеевич / учитель истории Пермь

О первой пятилетке
«Оптимальный вариант» первого пятилетнего плана был на самом деле максимальным, и любая попытка еще большего увеличения тех или иных заданий могла привести только к перенапряжению сил страны, к материальным и человеческим жертвам, а в конечном итоге - к срыву плана, как и случилось в действительности. Сталинское руководство уже с осени 1929 года придало процессу коренной реконструкции народного хозяйства масштабы и темп безудержной гонки.
Чрезмерное форсирование сплошной коллективизации миллионов крестьянских хозяйств, доходившее до попыток ее проведения в зерновых регионах страны за год-полтора и даже «в течение весенней посевной кампании 1930 г.», означало отказ от ленинского кооперативного плана и его основных принципов. Широкое использование мер административного принуждения, раскулачивание (местами до 15% крестьянских хозяйств) причинили ничем не оправданный и не поддающийся измерению ущерб. За 1929-1932 годы оказалась истребленной половина поголовья скота. Длительный спад пережило земледелие. Все это создало огромные трудности в становлении и развитии колхозов как социалистической формы сельскохозяйственного производства, что, естественно, отрицательно сказалось и на индустриальном развитии.
Когда речь заходит о перегибах и извращениях, допущенных в годы первой пятилетки, мы всегда ограничиваемся разговором о деревне. Между тем они имели место и в городе - в промышленности, особенно в политике и практике индустриализации. Принятое в апреле 1929 года задание довести за пятилетку выплавку чугуна до 10 млн. т показалось сталинскому руководству недостаточным. В январе 1930-го это задание было увеличено до 17 млн. т! Причем оно выдвигалось перед всеми партийными, профсоюзными и общественными организациями как «важнейшая народнохозяйственная задача».
Сталинский «большой скачок» в металлургии (как и в ряде других отраслей индустрии) привел к дезорганизации промышленного строительства, к крайнему осложнению экономической ситуации и напрасной растрате материальных и человеческих сил. Одним из результатов было невыполнение плана по части металлургии: в последний год пятилетки страна не получила не только 10 млн. т чугуна, но и 8 млн. В 1932 году в стране было выплавлено 6,2 млн. т чугуна. Волюнтаристское задание не было выполнено и в 1940-м, когда выплавка чугуна в стране достигла 14,9 млн. т.
Заметим, что при оценке всех этих цифр нет никакой возможности ссылаться на отсутствие опыта в планировании, на право на ошибку, на «неизведанность путей» и т. п. Вопросы пределов возможного роста - как экономики в целом, так и отдельных отраслей - обсуждались в широкой печати и достаточно прояснились при разработке первого пятилетнего плана. В полной мере были раскрыты необходимость согласования, увязки, баланса (или, как выражались тогда, равновесия) конкретных заданий, значение «узких мест». Уже в планы на 1929 год закладывалась «неувязка», состоявшая в том, что намечалось строить заводы «сегодня» из кирпича и металлоконструкций, которые будут изготовлены «завтра». Этим вопросам была посвящена статья Н. И. Бухарина «Заметки экономиста», опубликованная в «Правде» 30 сентября 1928 года. «Заметки» не были направлены против высоких темпов; они раскрывали вред волюнтаристских несообразностей, неизбежно снижавших реальные темпы роста и в конечном счете обессмысливавших предпринимаемые обществом чрезвычайные усилия. Злобная проработочная, да и не только проработочная, кампания против «предельщиков», «пасующих перед трудностями» (в чем якобы проявлялся «правый уклон»), сняла обсуждение этих вопросов. Они, понятное дело, очень скоро возникли вновь, но в ином качестве: не как вопросы планирования, а как вопросы устранения последствий. О «неувязках» и «узких местах» вспоминали уже при объяснении причин длительного невыполнения производственных планов, скверного качества продукции, высокой аварийности и т. п.
Посмотрим все же, что означало дополнительное увеличение задания пятилетки по производству чугуна на 7 млн. т за три года максимум. Это было равноценно заданию начать заново, полностью завершить строительство и пустить в ход семь (!) Кузнецких или Запорожских металлургических заводов с проектной мощностью 1 млн. т чугуна каждый или три Магнитогорских комбината с проектной мощностью 2,65 млн. т. Состояние и перспективы уже строящихся Кузнецкого, Запорожского и Магнитогорского заводов в начале 1930 года говорили со всей определенностью, что для их пуска потребуется времени и сил гораздо больше, нежели предполагалось. Чтобы в последнем году пятилетки получить 17 млн. т чугуна, все эти реальные и гипотетические заводы должны были полностью войти в строй еще в предыдущем, предпоследнем году! На деле даже строившиеся заводы не были и не могли быть пущены в ход ни в 1932-м, ни в 1933-м. На Магнитке и в Кузнецке в 1932 году были получены лишь первые плавки на первых домнах, от которых до «большого чугуна> требовались годы работы. Проектной мощности они достигли в 1934-1936 годах. Символом первой пятилетки стал не «большой чугун» (вообще не готовая продукция), а «котлован». Платоновский образ того времени был не художественным вымыслом, а «всего-навсего» фиксацией действительности, ее видимого проявления. Сказанное позволяет с полной уверенностью утверждать, что пересмотр заданий первого пятилетнего плана, которые сами по себе были предельно напряженными, носил чисто волюнтаристский характер и привел к срыву плана.

Данилов В. Феномен первых пятилеток.- Горизонт. - 1988. - № 5.- С. 33-35.

Гурин Николай Алексеевич / учитель истории Пермь

О второй пятилетке
Вторая пятилетка (1933-1937) дала увеличение стоимостной оценки промышленной продукции в 2,2 раза, что, конечно, было еще одним крупным шагом по пути индустриализации. При этом рост промышленности был неравномерным и характеризовался усилением диспропорций и трудностей. После рывка первой пяти-летки с ее почти 20%-ным среднегодовым приростом промышленной продукции потребовалась передышка: 1933 год дал увеличение ее объема всего на 5%. Новый скачок 1934-1936 годов (среднегодовой темп более 20%) сменяется замедлением промышленного роста (в 1937 году увеличение количества продукции на 11%, в 1938-м - на 12%) из-за резкого отставания топливно-энергетической базы. Сказались и массовые репрессии, обрушившиеся на партийные, советские и хозяйственные кадры. В 1936- 1937 годах был уничтожен широкий круг руководителей крупнейших заводов, ведущих деятелей промышленных наркоматов. Исчезали один за другим заместители наркома тяжелой промышленности- Г. И. Ломов, М. Л. Рухимович, А. П. Серебровский, И. В. Косиор... В феврале 37-го покончил с собой (или был убит) и сам легендарный нарком индустриализации Г. К- Орджоникидзе. Сменивший его В. И. Межлаук вскоре также был репрессирован. Эту судьбу разделили и нарком легкой промышленности И. Е. Любимов, и нарком лесной промышленности С. С. Лобов, директора Кузнецкого металлургического комбината К- И. Бутен-ко, Макеевского металлургического завода Г. В. Гвахария, Сталинградского тракторного завода В. И. Михайлов-Иванов... Перечень имен погибших в результате сталинских репрессий командармов советской промышленности можно продолжать очень долго. Но и этим перечнем ограничиться было бы нельзя. Тяжелейший удар был нанесен по инженерно-техническим кадрам. К началу 1940 года на Макеевском металлургическом заводе осталось 2 (два!) инженера и 31 техник, имевшие дипломы, а 270 инженерно-технических должностей были заняты лицами без соответствующего образования, на Магнитогорском комбинате - 8 инженеров и 66 техников с дипломами и 364 практика. На других металлургических предприятиях картина была сходной. Стоит ли удивляться, что выплавка, скажем, чугуна за 1937 год увеличилась всего на 0,6%, за 1938-й -на 1,1%, а за 1939-й уменьшилась на 0,1%. Иначе говоря, продукция черной металлургии в эти годы не росла.
Такого же рода трудности отмечались и в других отраслях промышленности. Всюду они вели к огромной текучести кадров, организационной неразберихе, боязни людей проявлять деловую инициативу и принимать на себя ответственность, к срыву плановых заданий и в конечном итоге к замедлению процесса индустриализации именно тогда, когда были созданы объективные предпосылки для его действительного ускорения. Сталинский механизм руководства и во второй пятилетке с неизбежностью пожинал разрушительные результаты.
Наконец, мы можем по достоинству оценить и попытки «списать» на угрозу войны «издержки» сталинского варианта решения тех проблем, которые стояли тогда перед Советской страной. Угроза войны была действительно важным фактором развития страны, требующим прежде всего ускорения индустриализации. Но она же предъявляла самые жесткие требования к предельно экономному (разумному, бережному) использованию материальных и человеческих сил, к их накоплению, а не уничтожению... Это, думаю, не нуждается в пояснении. Совершенно ясно, что не только репрессии 1936, 1937 и 1938 годов против военных, инженерно-технических и партийно-государственных кадров, но и раскулачивание по-сталински, и голод 1932-1933 годов, и навязанный стране безумный темп промышленного строительства, и попрание советской демократии - все это вело к напрасной растрате сил и средств страны, к срыву вполне реальных планов, а тем самым к ослаблению работоспособности страны.
Данилов В. Феномен первых пятилеток.- Горизонт. - 1988. - № 5.- С. 36-37.

Гурин Николай Алексеевич / учитель истории Пермь

"Великий перелом", о котором Сталин объявил в ноябре 1929 г.,
не имел ничего общего с действительностью социально-экономичес-
кого развития - не было ни якобы огромного роста производитель-
ности труда в промышленности, ни возникшего будто бы массового
колхозного движения в деревне. Применительно к тому времени го-
ворить о "великом переломе" можно лишь в одном смысле: Сталин
впервые получил возможность навязать партии, стране собственные
взгляды, оценки, методы, свою политику - политику диктаторского
волюнтаризма, с неизбежностью сопровождавшуюся огромными че-
ловеческими и материальными потерями. С наибольшим ущербом и
прямыми бедствиями сталинский волюнтаризм проявился в пере-
смотре заданий первого пятилетнего плана народнохозяйственного
строительства СССР (1928/29-1932/33 гг.).
Данилов В.П. К истории становления сталинизма

Гурин Николай Алексеевич / учитель истории Пермь

Вот характерный пример. Чтобы изыскать дополни­тельные средства на развитие тяжелой индустрии, ста­линское руководство пошло на размещение новых боль­ших займов среди населения, на резкое расширение продажи водки. Еще совсем недавно Сталин заверял, что алкоголь, с помощью которого царская Россия имела полумиллиардный доход, не будет в Советской России иметь распространения. Чуть позже он изменил свою точку зрения: наивно, мол, думать, будто социализм можно построить в белых перчатках. А в сентябре 1930 года уже прямо писал Молотову: «Нужно, по-моему, увеличить (елико возможно) производство водки. Нужно отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на мак­симальное увеличение производства водки...» И это бы­ло сделано.
Еще одним источником средств стала эмиссия денег. Причем рост денежной массы, не обеспеченной товара­ми, продолжался до конца первой пятилетки со всеми вытекающими отсюда инфляционными последствиями. Экстраординарными мерами обеспечивался экспорт зерна. Еще и теперь нередко можно услышать, будто именно эта статья экспорта играла особо важную роль в обеспечении государства валютой для закупки техники. Статистика, однако, не столь категорична. Наибольшую выручку за вывоз хлеба удалось получить в 1930 году - 883 миллиона рублей. В тот же год продажа нефтепро­дуктов и лесоматериалов дала более 1 миллиарда 430 миллионов рублей. Пушнина и лен добавили почти пол­миллиарда и т. д. В последующие годы цены на зерно на мировом рынке резко упали. Экспорт большого коли­чества хлеба в 1932-1933 годах, когда голодный мор косил советских людей, суммарно принес всего 389 мил­лионов рублей, а вывоз лесоматериалов - почти 700 мил­лионов, нефтепродуктов - еще столько же. Только про­дажа пушнины в 1933 году позволила выручить средств больше, чем за весь вывезенный в том году хлеб.
Все это заставляет по-новому оценить методы, кото­рыми Сталин, Молотов, Каганович и другие пользовались при изыскании средств на нужды индустриализации. В 1926 году Сталин убеждал партию и народ, что нравы помещичье-буржуазной России («Сами недоедим, а вы­возить будем») ушли в прошлое. Он и позднее регуляр­но говорил о преимуществах социалистической индуст­риализации, связанных, в частности, с неуклонным рос­том благосостояния рабочих, всех трудящихся. Но как же тогда расценить его действия в 1932-1933 годах, ко­гда выручка за хлеб была слишком незначительной и, по сути, ничего не решала? Зачем было вывозить зерно, ко­торое в тот трагический час спасло бы жизнь многим нашим людям? Очевидно, все дело в том, что зерно изы­малось у крестьянства по баснословно низкой цене, а увеличение экспорта нефтепродуктов и других видов прибыльной продукции требовало значительных усилий.

В.Лельчук, А.Ильин, Л.Кошелева. Индустриализация СССР: стратегия и практика. В сборнике «Урок дает история /Под общ. ред. В. Г. Афанасьева, Г. Л. Смирнова; Сост. А. А. Ильин.- М.: Политиздат, 1989».

Первый пятилетний план развития народного хозяйства СССР был принят в 1928 году на период 1928-1932 годов, и выполнен за четыре года и три месяца. По итогу его выполнения СССР из аграрной страны превратился в индустриальную страну…

Вопрос о том, как нам сегодня реиндустриализировать Родину, постоянно заставляет обращаться к опыту молодой советской республики. Казалось бы, что проще? Нужны новые заводы – значит, их нужно построить. Большевики же как-то справились, несмотря на почти тотальную экономическую блокаду первой половины 1920-х…
С чего начинали
Для начала нужно вспомнить, что представляла собой экономика советской России, а затем и СССР в первую половину 1920-х годов. Это лишь профессору Преображенскому («Собачье сердце») казалось, что разруха существует исключительно в головах и может исчезнуть сама собой.
На самом же деле в 1917-1920 гг. промышленность рухнула в пропасть: Гражданская война и интервенция несколько раз прокатилась по промышленным центрам, ряд областей и вовсе перестал быть Россией (став Польшей, Финляндией и республиками Прибалтики).

1920 г.: производство чугуна и стали – 3% и 4,6% от довоенного, угля – 30%. Логично, что в таких условиях многие рабочие вернулись к сельскому хозяйству, а город не мог обеспечить товарообмен с деревней – хлеб и фураж забирали силой.
Нелишне напомнить, что вначале это делало царское правительство (первая продразвёрстка была проведена в 1916 году), затем Временное правительство. 1918-1920 гг. стали самыми тяжёлыми, так как единый центр изъятия продовольствия исчез, хлеб и фураж требовали от крестьянина все участники строительства новой государственности.
В чём разница? В том, что и царское, и Временное правительства прибегали к механизму продразвёрстки, находясь у власти. А большевики – в борьбе за власть. И как только они её упрочили до той степени, когда можно стало с уверенностью говорить об их победе (1921) – продразвёрстку заменили продналогом.
Чем отличался продналог? Больше установленного (примерно половина от того, что забирали прежде) сдавать не нужно. Хочешь – себе оставь, хочешь – продай. По сути именно с этого началась новая экономическая политика.
«Мы на время даём передышку»
НЭП часто оценивают как грандиозное коварство большевиков. Которые, якобы, сначала сказали: «Ладно, мы пошутили про коммунизм, обогащайтесь», а затем прибрали к рукам результаты этого обогащения.

На самом деле уже в 1919 году к правительству от рабочих коллективов начали поступать просьбы о национализации не самых крупных предприятий, которые обошла стороной «красногвардейская атака на капитал». В большинстве случаев советская власть отыскивала собственников этих предприятий и просила (заставляла) заняться управлением в новых условиях (под контролем рабочего комитета, само собой).
Эта практика (а также сдача предприятий в аренду, допуск иностранного капитала) была продолжена и во время НЭПа, т.к. его задачей было не только восстановить довоенную экономику, но и создать базу для её дальнейшего развития. В этом и состояло «коварство». Ближайший аналог НЭПа – реформы под руководством Дэн Сяопина в Китае: капитализм как средство достижения целей партии.
От ГОЭЛРО к пятилеткам
Ещё одной распространённой ошибкой является оценка экономического развития СССР в 20-х годах как метания от военного коммунизма к НЭПу, а затем к плановой экономике. Метаний не было.
Достаточно вспомнить, что пятилетки появились не на пустом месте и подготовлены не только НЭПом. В декабре 1920 г. на VIII Всероссийском съезде Советов был принят план ГОЭЛРО, который определял не только развитие энергетики, но и экономики в целом, главным образом тяжёлой промышленности. Именно на базе проекта ГОЭЛРО 21 августа 1923 года была создана Государственная комиссия СССР по планированию – знаменитый Госплан.

Вкратце представить себе содержание плана ГОЭЛРО могут все поклонники компьютерных экономических стратегий: создание предприятий по выпуску строительных материалов + форсированное развитие энергетики => база для строительства новой экономики. План ГОЭЛРО был рассчитан на 10 лет, поэтому совершенно логично, что ближе к концу этого срока правительство уже мыслило пятилетками и постановкой более прикладных задач.
В нашей компьютерной стратегии «СССР: первые 10 лет» накопилось уже достаточное количество «кирпичиков», из которых складывается примерно такой калейдоскоп:
«Начинаем создание крупных металлургических заводов, которые дадут сырьё для инфраструктурных проектов и для машиностроительных заводов, которые мы строим одновременно. Резко увеличив выпуск тракторов, мы высвобождаем заключённый в селе человеческий потенциал, обеспечивая рабочими руками новые стройки и новые заводы».
Это крайне грубая оценка смысла этой и последующих пятилеток, так как только к 1930 году в СССР одновременно строилось около 1500 новых заводов и объектов инфраструктуры и описание этого процесса заняло бы много времени. Однако даже так можно примерно прикинуть грандиозность изменений.
Лес за деревьями
Заводы, конечно, важны. Однако при оценке первых пятилеток за этими успехами часто упускают главное. Ведь строили не заводы – строили новую страну.
Журнал «Форвард» (Великобритания, 1932): «… Американцы признают, что даже в период самой стремительной созидательной горячки в западных штатах там не было ничего похожего на теперешнюю лихорадочную творческую деятельность в СССР».
Итоги пятилеток совсем не в миллионах тонн чугуна и стали, не в киловаттах (не секрет, что реальные итоги не всегда сходились с плановыми), а в том, что из аграрной страны с преимущественно крестьянским населением СССР превратился в страну машин и заводов. В которой старшее поколение видело аэроплан один раз в жизни, будучи проездом в Москве или Киеве, а младшее каждую неделю бежало в аэроклуб.


Агитационный стенд первой пятилетки на Советской площади в Москве, 1931.
Ведь то, что принято называть «новым обществом», – это тоже «пятилетки». Советское руководство, естественно, знало, к каким глубоким и неизбежным социальным сдвигам привели промышленные революции XIX века на Западе. И взяло на себя смелость включить в пятилетние планы заодно и социальное проектирование.
Результатами плана ГОЭЛРО и первой пятилетки СССР поразил фантаста Герберта Уэллса. Тот считал, что показанный ему в 1920 году план – совершенно невозможная в ближайшей перспективе затея вроде его фантастических рассказов.
Пятилетние планы, гиганты индустрии и новые транспортные коридоры навсегда изменили экономическую географию России и союзных республик. Это чувствуется даже в Прибалтике и даже после четверти века неимоверных усилий по встраиванию в совершенно иной интеграционный проект.






Ответом на вопрос: «Как провести новую индустриализацию?» будет другой: «А зачем, какие цели стоят?».
Перед СССР в конце 1920-х годов цели стояли вполне чёткие (и срочные: поэтому первую пятилетку начали до того, как её план был вынесен на одобрение ВКП(б)):
– За 10-15 лет пробежать тот путь, на который развитые страны затратили 100 лет («… иначе нас сомнут»);
– Создать новое общество, для которого вся эта индустрия и машинерия станет средой обитания, средством творить такое, о чём не помышлял даже фантаст Уэллс;
– Быть готовым к перерастанию очередного кризиса капитализма из мирной фазы в военную.
С более скромными масштабами термин «индустриализация» лучше не трепать.

Благие намерения волевого повышения темпов оказались ограничены наличными ресурсами. И если, располагая ресурсами на один объект, начинаешь строить два, то вовремя не построишь ни одного. Так, например, произошло в доменном производстве, когда план по чугуну с 10 млн. тонн подняли до 17 млн. тонн. Год наибольших по плану темпов – 1931 – фактически не дал повышения выплавки и чугуна, и стали. Затем последовал медленный рост и от 5 миллионов тонн чугуна в 1930 г. поднялись до 7,1 миллиона.

Однозначно оценивать итоги первой пятилетки не представляется возможным. По плану отчетным годом ее должен был стать 1932/33 хозяйственный (с 1 октября 1932 г. по 1 октября 1933 г.), но фактически заключительным стал 1932 календарный год. К этому времени было решено перенести начало хозяйственного года на 1 января.

В январе 1933 года объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП (б) объявил о выполнении пятилетки за 4 года и 3 месяца. Более полувека в наших популярных учебниках подчеркивался именно этот фактор. И гораздо реже упоминалось, что выполнение пятилетнего плана по валовой продукции промышленности в 1932 году составило 96,4% 1 . Учитывая сокращенный на 9 месяцев срок пятилетки, итог хороший, но он касался, в основном, промышленного производства, которому отдавался абсолютный приоритет. В целом лишь в сфере производства средств производства были достигнуты безоговорочные успехи. Удельный вес производства средств производства в валовой продукции промышленности поднялся до 53,4% в 1932 году против 39,5% в 1928 г. 2 Это свидетельствовало о превращении страны из аграрной в индустриально–аграрную державу. В строй действующих вступило 1500 крупных предприятий. В стране появились громадные новые отрасли производства, не существовавшие в 1928 году. В 1932 г. начали давать продукцию машиностроение, нефтехимия, автомобильная, тракторная, авиационная, оборонная промышленность. Именно продукция машиностроения, особенно производство оборудования, станков, оказала решающее влияние на итоговую цифру (108%) валовой продукции всей промышленности. Что же касается других показателей, особенно по легкой промышленности и производству сельскохозяйственной продукции, то они оказались ниже запланированных.

Исходя из опыта и допущенных ошибок, партийно–государственное руководство страны видоизменило тактику претворения в жизнь форсированной индустриализации. Были уточнены первоначальные плановые задания второй пятилетки, намеченные в феврале 1932 г. XVII партконференцией. Когда в феврале 1934 г. XVII съезд ВКП (б) принял директивы второй пятилетки, то их цифры существенно отличались от наметок конференции. На съезде некоторые выступающие предлагали отказаться от излишне централизованного планирования, предоставить больше инициативы и самостоятельности местным органам власти, усилить внимание к промысловой кооперации и реализовывать ее продукцию по рыночным ценам. Вновь заговорили о роли хозрасчета, об отрицательных последствиях чрезвычайных методов управления экономикой. В итоге вторая пятилетка оказалась более реалистичной по размерам плановых заданий, и в ходе ее выполнения удалось существенно улучшить динамику экономического развития страны. Но заявление партийно–государственного руководства о том, что она тоже выполнена за 4 года и 3 месяца, по ряду показателей в ряде позиций расходилось с плановыми наметками.

В годы второй пятилетки в СССР было возведено еще 4,5 тысячи предприятий тяжелой индустрии. Символами достижений поколения советских людей тех лет явилось возведение за годы первой и второй пятилеток Магнитки, Кузбасса, Днепрогэса, Уралмаша, Хибинского комбината, автогигантов в Москве и Горьком, Сталинградского, Челябинского и Харьковского такторных заводов, Ростсельмаша, Комсомольска–на–Амуре, Турксиба, Большого Ферганского канала, которые действуют и поныне.

В обстановке нарастания военной угрозы, вооруженных провокаций японской военщины в районе озера Хасан (июль–август 1938 г.), в излучине реки Халхин–гол летом 1939 г. (Монголия), развязанной гитлеровской Германией 1 сентября 1939 г. второй мировой войны третья пятилетка (1938–1942 гг.) проходила под знаком форсированного наращивания потенциала машиностроения, оборонной промышленности, создания стратегических резервов по топливу, электроэнергии и другим отраслям. Расширилась угольно–металлургическая база на востоке России, нефтяная база между Волгой и Уралом. И хотя пятилетка была прервана нападением гитлеровской Германии на СССР, удалось построить еще 3 тысячи предприятий. За три с половиной года третьей пятилетки (к началу Великой Отечественной войны) уровень развития народного хозяйства СССР приблизился к запланированному. Экономика и социальная сфера поднялись еще на одну ступень.

Решение проблем реконструкции экономики, многочисленных социальных проблем напрямую зависело от состояния дел в сельском хозяйстве. Промышленность, чтобы расти ускоренными темпами, должна была иметь надежную сырьевую базу, приток рабочей силы в данном случае преимущественно за счет деревни.

Довоенный уровень сельского хозяйства к середине 20–х годов был превзойден, но уже не мог удовлетворять растущие потребности страны, которая вступила на путь создания мощной тяжелой индустрии. Мелкокрестьянское хозяйство продолжало дробиться, исчерпало возможности роста производства. В деревне преобладала примитивная техника (плуг, соха, косы, серпы, цепы), низкая агрокультура. В 1928 г. 70% площадей яровых культур засевалось из лукошка вручную. Основная масса крестьянства проживала в зоне рискованного земледелия, что также снижало урожайность в засушливые годы или суровые зимы.

Как следствие, неуклонно падала товарность сельского хозяйства. По сравнению с 1913 годом товарный выход зерна в 1927 г. сократился с 26 до 13%, т.е. вдвое. В этот момент в составе сельского населения батраки и бедняки составляли 33,4%, середняки – 62,7%, кулаки – 3,9%. Расширенное воспроизводство осуществляли преимущественно зажиточные слои деревни. В 1926/27 г. они произвели 126 млн. пудов товарного хлеба при 20% его товарности. Середняки и бедняки собрали 466 млн. пудов при 11,52% его товарности. Высокой товарностью зерна отличались совхозы и колхозы (47,2%), однако их сбор составил 38 млн. пудов или 6% общего объема товарного хлеба страны. Думается, что именно это обстоятельство подтолкнуло политическое руководство ускорить переход к сплошной коллективизации, чтобы обеспечить страну необходимым количеством товарного хлеба. Хлеб нужен был срочно. Иначе – срыв программы индустриализации, угроза голода для горожан. Ставку на кулака партийно–государственное руководство отвергало. В условиях хлебного кризиса возникла идея решить аграрную проблему на базе колхозов и совхозов.

Не последнюю роль в этом сыграло и обострение международной обстановки, усиление политической и экономической блокады СССР, разрыв дипломатических отношений с Англией, вооруженный конфликт на КВЖД (Китайской восточной железной дороге). Экономический кризис 1929–1933 гг., буквально потрясший капиталистический мир, укрепил уверенность руководства СССР в правильности избираемого пути планового развития страны. Только в условиях социалистического общества виделась перспектива избежать подобных экономических катаклизмов.

Политика сбалансированного развития кооперации во всех ее формах при поддержке государства, провозглашенная XV партсъездом, начала «трансформироваться» в курс на ускорение коллективизации, особенно после командировки И.В. Сталина в Сибирь в январе–феврале, во время хлебного кризиса, 1928 г. Не исключая возможности нового хлебного кризиса в будущем году, Сталин не ограничился одними чрезвычайными мерами, а выдвинул лозунг развертывания строительства колхозов и совхозов. Коллективизацию он обосновывал, вопреки Ленину, не коренными задачами социального преобразования села, а текущей острой потребностью решить проблему хлебозаготовок. Была поставлена конкретная задача: «добиться того, чтобы в течение ближайших трех–четырех лет колхозы и совхозы, как сдатчики хлеба, могли дать государству хотя бы третью часть потребного хлеба» 1 .

Первоначально, в том числе и во второй половине 20–х годов, колхозы (коммуны, сельхозартели, товарищества по совместной обработке земли) создавались беднотой и середняками на добровольной основе. За два года (июнь 1927 г. – июнь 1929 г.) число колхозов возросло с 14,8 тыс. до 57 тыс. и продолжало расти. Многие крестьянские хозяйства входили в простейшие виды кооперации.

Однако сталинское руководство решило ускорить развитие событий. Начался пересмотр заданий первой пятилетки в области колхозного строительства, принятых V съездом Советов СССР. План предусматривал объединение в колхозы к концу 1933 г. до18–20% крестьянских хозяйств, что обеспечивало бы около 43% товарного зерна 1 .

Накануне XII годовщины Октября в статье «Год великого перелома», опубликованной в «Правде» 3 ноября 1929 г., И.В. Сталин объявил об историческом переломе на всех фронтах социалистического строительства, в том числе «в развитии нашего земледелия от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию». Спустя несколько дней ноябрьский (1929 г.) Пленум ЦК дал установку местным партийным и советским органам развернуть сплошную коллективизацию не только селений или округов (такие округа уже появились), но и отдельных областей, усилить борьбу с капиталистическими элементами деревни.

В речи на I Всесоюзной конференции аграрников–марксистов (декабрь 1929 г.) Сталин формулирует новую политическую задачу: «ликвидация кулачества как класса» как условия развития сети колхозов. Объектом критики, наряду с «правыми уклонистами», стали известный экономист–аграрник А.В. Чаянов и другие сторонники постепенного приобщения крестьян к социализму через кооперацию.

5 января 1930 года ЦК ВКП (б) принял Постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Вместо коллективизации 20% крестьянских хозяйств предлагалось в основном закончить ее осенью 1931 года или, во всяком случае, весной 1932 г. Постановление облекало в форму директивного документа установку на переход от политики ограничения и вытеснения кулачества к политике его ликвидации как класса.

В ходе сплошной коллективизации раскулачивать стали не только кулаков, но и часть середняков, которые не соглашались вступать в колхозы. Число «раскулаченных» во многих районах достигло 10–15% крестьянских хозяйств при наличии 3–4% кулацких хозяйств. Допускались грубейшие ошибки при обобществлении средств производства. ТОЗы в административном порядке переводились в разряд сельхозартелей и коммун. И если в январе 1930 г. в колхозах числилось свыше 20% крестьянских хозяйств, то к началу марта их число превысило 50%. Социальными последствиями спешки и административного произвола в ходе создания колхозов стало массовое недовольство и протесты крестьян, вплоть до волнений и вооруженных выступлений. Массовым стало истребление скота. В 1934 г., по сравнению с 1928 г., поголовье крупного рогатого скота уменьшилось почти вдвое: с 60 до 33 млн. голов. Обобществление скота не было подготовлено. В колхозах было мало приспособленных помещений, отсутствовал опыт ведения коллективного животноводства. Обозначилось снижение уровня сельскохозяйственного производства. Создавалась напряженная социальная ситуация, из которой нужно было найти выход.

2 марта 1930 года в «Правде», одновременно с Примерным уставом сельскохозяйственной артели, появилась статья И.В. Сталина «Головокружение от успехов». В ней резко осуждались перегибы, говорилось о необходимости соблюдения принципов добровольности и постепенности коллективизации. Вся ответственность за допущенные «искривления» перекладывалась с центра на местных советских и партийных работников, обвиненных в «головотяпстве». Вместе с тем, достигнутый к 20 февраля 50% уровень коллективизации крестьянских хозяйств по СССР (вдвое выше заданий пятилетки) объявлялся успехом, говорилось о том, что «коренной поворот деревни к социализму можно считать уже обеспеченным». Местным Советам предлагалось «закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперед».

По горячим следам статьи 14 марта 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП (б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». В этом и ряде других постановлений государственных и партийных органов содержались меры по преодолению перегибов в колхозном строительстве, нормализации социального климата в деревне, предоставлению льгот колхозам и колхозникам. Крестьянам–колхозникам была предоставлена возможность свободного выбора: остаться в колхозе или выйти из него, получив обратно вступительный пай. К августу 1930 г. «отлив» прекратился. В сельскохозяйственных артелях – основной форме колхозного движения – осталось 21,4% крестьянских хозяйств, т.е. на уровне заданий первой пятилетки. Погоня за темпами ничего, кроме вреда, не принесла.

Ныне часть историков, особенно публицистов, акцентирует внимание лишь на негативных сторонах коллективизации. Но было бы неверным отрицать тот факт, что беднота и часть середняков активно поддерживала процесс создания колхозов. Без этого ни коллективизация, ни ликвидация кулачества как класса были бы просто невозможны. Оставшаяся в колхозах после «отлива» почти четвертая часть крестьянских хозяйств добровольно связала с ними свою судьбу. Укрепление и развитие колхозов помогло им предупредить нищету и тяжелую зависимость от кулачества, стало определяющим фактором преобразования сельского хозяйства на коллективных началах.

К исходу первой пятилетки колхозы и совхозы стали основными производителями сельскохозяйственной продукции. В 1932 г. они дали около 75% всей валовой продукции сельского хозяйства, свыше 84% товарного зерна, хлопка, сахарной свеклы. На 1 июля 1932 г. колхозы объединяли 61,5% крестьянских хозяйств, до 80% крестьянских посевов 1 . Мелкотоварное производство отошло на второй план. В деревне победил колхозный строй.

Но цена коллективизации сельского хозяйства, отражавшей, кстати, общемировую прогрессивную тенденцию создания крупных фабрик зерна и мяса, в СССР была велика. В борьбе с кулачеством фактически использовали насилие против значительной части середняков. Миллионы крестьян, выселенные из родных мест, были оторваны от земли, близких, бедствовали в лагерях и новых местах поселения. В результате сталинского волюнтаризма естественному ходу развития экономики сельского хозяйства СССР был нанесен серьезный ущерб, который обострился из–за массового истребления поголовья скота, жестокой засухи 1932 г., неоправданно высокого экспорта хлеба за границу и его нехватке для внутреннего потребления.

С учетом допущенных ошибок и перегибов коллективизация деревни продолжалась и во второй пятилетке. К июлю 1934 г. в колхозах находились 71% всех крестьянских хозяйств и 87,4% посевных площадей.

В годы второй пятилетки, когда в строй действующих были введены Челябинский, Сталинградский, Харьковский тракторные заводы, Ростсельмаш и др., государство существенно укрепило материально–техническую базу колхозов и совхозов. В 1928 г., когда для обслуживания колхозов техникой были созданы первые машинотракторные станции (МТС), тракторам принадлежало 2,8% энергетических мощностей сельского хозяйства, а рабочему скоту – 94,8%. В 1936 г. МТС обслуживали почти 83% всех посевных площадей колхозов. К исходу второй пятилетки уровень механизации сельскохозяйственных работ выглядел следующим образом: две трети энергетических ресурсов, используемых колхозами, приходилось на долю тракторов, комбайнов, автомобилей и лишь одна треть – на рабочий скот.

Весной 1935 года Советское правительство приняло ряд постановлений, расширяющих льготы колхозам по заготовкам сельхозпродукции и налоговому обложению. Нормы сдачи сельскохозяйственных продуктов урожая 1935 г. для колхозов устанавливались в 1,5–2 раза ниже, чем для единоличников. Зато налог с единоличного хозяйства стал на 25% выше, чем с хозяйства колхозника. Принимались меры по упорядочению финансов и учета в колхозах. За ними числилась большая задолженность, вызванная не их хозяйственной деятельностью, а перенесенная на их счета с единоличников, вступивших в колхозы, а также с бывших коммун. Задолженность в сумме 435,6 млн. рублей, а также недоимки по хлебозаготовкам были списаны. Колхозам был предоставлен льготный кредит.

Государственная помощь способствовала укреплению колхозов и завершению коллективизации. В 1937 г. 5,6 тыс. МТС обслуживали 91,2% посевных площадей против 58,7% в 1933 г., 244 тысячи колхозов объединили 93% крестьянских хозяйств и 99% посевных площадей. Весомый вклад в решение продовольственной проблемы вносили 4,1 тыс. совхозов, рентабельность которых была выше колхозов. В 1937 г. – завершающем году второй пятилетки – был собран рекордный за всю довоенную историю урожай – 97,4 млн. тонн. В годы второй пятилетки социалистическое земледелие дало стране продуктов больше, чем единоличники до коллективизации.

Основой экономических отношений в деревне стали общественная собственность на средства производства. Были устранены социально–экономическая основа классового расслоения крестьянства и причины, порождавшие нищету крестьян, эксплуатацию человека человеком.

Коллективизация единоличных хозяйств позволила создать социальную базу для модернизации аграрного сектора станы, перевода его на рельсы культурного хозяйствования. Повышение производительности труда на полях позволило высвободить значительную часть рабочих рук для промышленности и транспорта.

Изменился социальный облик деревни. Важным итогом коллективизации стало создание базы для постепенного поднятия уровня жизни советского народа в предвоенные годы. Вместе с тем, в годы коллективизации, становления и развития колхозного строя были допущены серьезные нарушения экономических, гражданских и социальных прав сельских тружеников. Это проявилось в нарушении принципов добровольности кооперирования крестьян, сужении колхозной демократии, системе директивного планирования, которая лишала колхозы инициативы. Серьезно нарушался принцип материальной заинтересованности колхозников в результатах своего труда, что создавало серьезные проблемы в развитии села и всего общества.