Глобальный характер международных энергетических проблем, все большая их политизация, а также объективно сложившееся положение российского ТЭК в системе мировой энергетики выдвинули энергетический фактор в число ключевых опор российской внешней политики.
Ю.Н.Глущенко,
ведущий научный сотрудник РИСИ, кандидат экономических наук
В последние 5-7 лет у России появилась реальная возможность активно использовать этот фактор в качестве инструмента геополитики, надежного обеспечения своих внешнеполитических и экономических интересов. Несмотря на глобальный экономический кризис, учитывая тенденции дальнейшего развития мировых энергетических рынков и сохранения на них российских позиций, как минимум в среднесрочной перспективе, роль энергетического фактора останется одной из определяющих во внешней политике России. В этой связи энергетическая дипломатия России по-прежнему будет являться важнейшим средством укрепления геополитических позиций нашего государства как на глобальном, так и на региональном уровнях.
Основные приоритеты современной внешней энергетической политики нашей страны сформулированы в Энергетической стратегии России на период до 2030 г., утвержденной правительством РФ 13 ноября 2009 г. В истории постсоветской России это уже третий документ такого рода.
Современная энергетическая политика нашей страны базируется на следующих фундаментальных основах:
1. Использование потенциала национального ТЭК в качестве геополитического рычага, «подушки безопасности» и источника конкурентных преимуществ на отдельных направлениях в сфере глобальной и региональной политики.
2. Жесткий контроль со стороны высших органов власти и прежде всего президентских структур и аппарата правительства за энергетической политикой и процессом принятия решений в данной сфере.
3. Сохранение национального контроля над основными нефтегазовыми компаниями, месторождениями углеводородного сырья и транспортной (трубопроводной) инфраструктурой.
4. Поддержка со стороны государства экспансии ведущих российских энергетических компаний на внешних рынках.
5. Использование нефтегазовых доходов государственного бюджета для поддержания социально-политической стабильности в стране и перевода экономики страны на рельсы модернизации и технологического развития.
Основные контуры новой российской внешней энергетической доктрины были очерчены президентом РФ Д. Медведевым 19 февраля 2009 г. в выступлении на Сахалине в связи с пуском первого завода по производству сжиженного природного газа (СПГ).
Обращаясь к проблемам региональной и глобальной энергетической безопасности и оценивая место России в глобальных энергетических процессах, глава государства подчеркнул: «Нельзя допустить того, чтобы вопросы энергетического сотрудничества, энергетического диалога осуществлялись или происходили без нашего участия, потому что Россия все-таки это та страна, которая имеет и моральное право, и юридические возможности, и, самое главное, фактические возможности претендовать на участие в самых разных энергетических процессах в мире».
В своем выступлении глава российского государства также вновь поставил вопрос о необходимости создания новой правовой базы в области энергетической безопасности. Он также отметил, что требуются «новые технологические формы международного сотрудничества».
Новая стратегия формирует и новые ориентиры развития энергетического сектора в рамках перехода российской экономики на инновационный путь развития, предусмотренный Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года, в их числе:
– достижение устойчивых результатов внешнеэкономической деятельности в сфере топливно-энергетического комплекса в условиях усиления глобальной конкуренции за ресурсы и рынки сбыта;
– минимизация негативного влияния глобального экономического кризиса и его использование для коренного обновления и диверсификации структуры экономики в пользу менее энергоемких отраслей, стимулирования перехода российского энергетического сектора на ускоренное инновационное развитие и новый технологический уклад;
– увеличение стратегического присутствия России на рынках высокотехнологичной продукции и интеллектуальных услуг в сфере энергетики, в том числе за счет развертывания глобально ориентированных специализированных производств;
– географическая и продуктовая диверсификация российского энергетического экспорта в условиях стабильных и расширяющихся поставок энергоресурсов крупнейшим мировым потребителям;
– рациональное снижение доли топливно-энергетических ресурсов в структуре российского экспорта, переход от продажи первичных сырьевых и энергетических ресурсов за рубеж к продаже продукции их глубокой переработки, а также развитие продажи нефтепродуктов, выпускаемых на зарубежных нефтеперерабатывающих заводах, принадлежащих российским нефтяным компаниям;
– развитие крупных узлов международной энергетической инфраструктуры на территории России, осуществляемое с использованием новых энергетических технологий.
В докризисный период (2000-2008 гг.) в России отмечался устойчивый рост производства и экспорта всех видов углеводородных топливно-энергетических ресурсов (нефть, нефтепродукты, газ). Так, за указанный период доходы от экспорта газа увеличились с 16,6 до 69,1 млрд. дол., нефти - с 25,3 до 161,1 млрд. дол., нефтепродуктов - с 10,9 до 79,9 млрд. дол.
В последние годы были реализованы такие масштабные проекты по строительству экспортной энергетической инфраструктуры для повышения надежности поставок и транзита российских энергоресурсов в Европу, как:
газопровод «Голубой поток» (16 млрд. куб. м газа в год, 2005 год);
первая очередь Балтийской трубопроводной системы (65 млн. тонн нефти в год, 2006 год);
газопровод Ямал - Европа (33 млрд. куб. м газа в год, 2007 год);
первая очередь нефтепродуктопровода «Север» (8,4 млн. тонн нефтепродуктов в год, 2008 год).
С целью диверсификации направлений экспортных поставок российских энергоресурсов начата реализация новых инфраструктурных проектов, в их числе:
газопровод «Северный поток» (55 млрд. куб. м газа в год);
нефтепровод «Восточная Сибирь - Тихий океан» (80 млн. тонн нефти в год). Первая очередь введена в эксплуатацию в декабре 2009 г.
Подписаны предварительные соглашения о строительстве газопровода «Южный поток» (30 млрд. куб. м газа в год), Прикаспийского газопровода (20 млрд. куб. м газа в год), нефтепровода «Бургас - Александруполис» (35 млн. тонн нефти в год).
Приняты решения о строительстве второй очереди Балтийской трубопроводной системы (50 млн. тонн нефти в год), расширении мощностей Каспийского трубопроводного консорциума.
Запуск первой части ВСТО - это важное событие не только для России, но и для Азиатско-Тихоокеанского региона. Эта трубопроводная система открывает для нашей страны выход на новый крупный региональный рынок, потребности которого в нефти непрерывно возрастают. Кроме того, после строительства Приморского НПЗ на рынки стран АТР можно будет поставлять и нефтепродукты. Это уже второй крупный региональный проект в области диверсификации экспортных рынков сбыта после запуска завода СПГ на Сахалине в феврале 2009 г.
Укрепление и сохранение стабильных отношений с традиционными потребителями российских энергоресурсов (страны ЕС и СНГ) и формирование столь же устойчивых отношений на новых энергетических рынках являются важнейшими направлениями энергетической политики страны в сфере обеспечения глобальной энергетической безопасности в соответствии с национальными интересами страны. Политика России в указанной сфере осуществляется в соответствии с принятыми в 2006 году на Санкт-Петербургском саммите «Группы восьми» решениями и рекомендациями и является открытой, построенной на принципах предсказуемости, ответственности, взаимного доверия и учета интересов производителей и потребителей.
На высшем политическом и дипломатическом уровнях ведется активный энергетический диалог не только с крупнейшими странами-потребителями и производителями энергоресурсов, но и также с крупными региональными объединениями стран (Европейский союз, Евразийское экономическое сообщество) и международными организациями (Шанхайская организация сотрудничества, Организация стран-экспортеров нефти, Форум стран-экспортеров газа, Международное энергетическое агентство, Мировой энергетический форум).
Избрание Леонида Бохановского Генеральным секретарем Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) или, как еще на Западе называют эту организацию, – «газовый ОПЕК», подтверждает факт российского влияния в сфере мирового газового бизнеса.
На корпоративном уровне развивается практика обмена энергетическими активами и взаимного долевого участия российских и зарубежных нефтегазовых компаний во всей экономической цепочке - от геологоразведки и добычи до доставки энергоресурсов конечному потребителю. Практически завершен переход на рыночные отношения в сфере поставок газа в страны ближнего зарубежья, хотя данный процесс происходил в последние годы не бесконфликтно.
Беспрецедентный прошлогодний январский (2009 г.) сбой в поставках российского газа в Европу вынуждает РФ и ЕС по-новому взглянуть на общие проблемы укрепления энергетической безопасности. Но парадокс заключается в том, что искусственная политизация данной проблемы в 2009 г. привела к тому, что позиция некоторых наших европейских партнеров не всегда способствует поиску оптимальной модели взаимоотношений в газовой сфере.
Россия предлагает повысить взаимную ответственность поставщиков энергоресурсов, потребителей и транзитных государств, в том числе через процедуры преодоления чрезвычайных ситуаций и закрепление практики долгосрочных контрактов. В свою очередь, Евросоюз пытается обезопасить себя планами дальнейшей либерализации регионального газового рынка, поиском альтернативных источников и маршрутов газоснабжения и получением контроля над газопроводами Украины.
Во второй половине апреля 2009 г. президент РФ Д. Медведев направил коллегам по G20, странам СНГ и международным организациям предложения по формированию новой правовой базы международного энергетического сотрудничества.
Предложенный Россией «Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики» включает 20 основных принципов энергетического сотрудничества. В том числе:
– взаимная ответственность стран-потребителей и поставщиков энергоресурсов, а также транзитных государств за обеспечение глобальной энергетической безопасности;
– признание безопасности предложения (поставок) и спроса (прозрачный и предсказуемый сбыт) в качестве ключевых аспектов глобальной энергетической безопасности;
– обеспечение возможности беспрепятственной доставки энергоресурсов на международные рынки, в т.ч. через транзитные системы;
– обязательность консультаций и координации энергетической политики и связанных с ней мер, в т.ч. в области формирования будущей структуры энергетических балансов, диверсификации энергоснабжения, регуляторных документов в области производства, торговли, транзита и потребления энергии, планирования и осуществления инфраструктурных проектов, оказывающих влияние на глобальную и региональную энергетическую безопасность;
– создание и совершенствование механизмов раннего предупреждения с участием поставщиков, потребителей и транзитных государств.
В России признают, что работа по укреплению партнерских отношений в сфере энергетики недостаточно систематизирована. Взаимоотношения с внешним миром в этой сфере носят формальный характер. Более того, мы и сами иногда совершаем ошибки, не просчитываем до конца политические риски и практические последствия. В этой связи глава нашего государства считает: «Мы должны активизировать наши диалоги со странами СНГ и ЕврАзЭС, с Европейским союзом, Соединенными Штатами Америки, с другими ведущими государствами мира. Мы также должны теснее координировать свою деятельность со странами ОПЕК, со странами-экспортерами газа, в том числе и в рамках недавно созданной новой организации, содействовать формированию единого евразийского энергетического пространства».
Совершенно справедливо Д. Медведев выделяет также в качестве одной из основных проблем отсутствие «полноценной информационной составляющей в этой сфере». Известно, что основные поставщики аналитической информации по энергетическим рынкам - это организации стран-импортеров энергоресурсов, в их числе Международное энергетическое агентство, управление энергетической информации Министерства энергетики США, западные нефтегазовые ТНК и консалтинговые организации. Документы, которые ими готовятся, рассматриваются как главные, в том числе на переговорах. Соответственно России необходимо иметь собственную информационно-прогностическую базу для объективного понимания глобальных энергетических процессов, которые будут влиять на формирование наших позиций и оценок наших партнеров.
Глава государства также считает, что «в числе неотложных тем продолжают оставаться и вопросы энергоэффективности, энергосбережения». Отмечая значение запуска первого в России завода по производству СПГ, который позволит обеспечить до 5% мировых поставок этого вида углеводородов, он подчеркнул, что это лишь ликвидация отставания России в данной специфической сфере. По его мнению, вхождение в новый «энергетический клуб» и «отвязка газа от трубы» - это действительно исторический факт, но сегодня важно выявить все «точки роста» в российской энергетической сфере и начать работу по всем перспективным направлениям.
В последние годы на Западе периодически звучат обвинения в адрес России за так называемые усилия по «использованию энергетических поставок в качестве политического оружия». Представители администрации Б. Обамы, как и их предшественники, постоянно призывают европейские страны снизить энергетическую зависимость от России, и пытаются искать сотрудничество с ЕС по данной проблеме, прежде всего, в части строительства обходных (минуя Россию) газопроводов. Напомним, что в последние годы на долю России приходилось 40% импорта ЕС природного газа и 33% импорта нефти.
Одновременно США пытаются вести активную игру на евразийском энергетическом пространстве (в апреле 2009 г. был назначен специальный представитель Госдепартамента США по энергетическим проблемам Евразии) и вести собственную «трубопроводную дипломатию в регионе». Отметим, что по большому счету энергетическую безопасность США все эти проблемы не затрагивают. Тем не менее, США параллельно пытаются нагнетать напряженность в данном контексте и по линии НАТО.
Со стороны России было бы нелепо возражать против самой идеи диверсификации источников энергоснабжения Европы. Однако порой Вашингтон и Брюссель, ставя во главу угла военно-политическую целесообразность, как ее понимают в НАТО, готовы диверсифицировать поставки любыми средствами, подчас игнорируя экономическую выгоду, рентабельность «альтернативных проектов», экологические угрозы, политическую нестабильность в зонах прокладки обходных трубопроводов и порой даже просто здравый смысл.
Подписание в ноябре 2009 г. Меморандума о раннем предупреждении конфликтов в энергетической сфере между РФ и ЕС будет способствовать деполитизации наших отношений. С точки зрения России важнее всего предупредительная работа по транзитным конфликтам. Для Брюсселя и Москвы это соглашение - доказательство заботы об интересах европейских потребителей и российских поставщиков. Благодаря активной работе на всех уровнях (высшем политическом, дипломатическом и корпоративном) на данном направлении в конце 2009 - начале 2010 г. удалось избежать новых конфликтов с Украиной в сфере трубопроводного транзита российских нефти и газа на европейский рынок.
В последние 10 лет постсоветской российской истории нефть и газ фактически являются не только главным источником валютных и, соответственно, бюджетных поступлений, но и служат (наряду с ядерным щитом) своеобразной «подушкой безопасности», которая защищает наши политические отношения с ЕС, отдельными ведущими странами Европы, США, Китаем от неожиданных осложнений.
Таким образом, энергетическое сотрудничество и энергодиалоги в обозримом будущем останутся фундаментом, обеспечивающим стабильность и в политической сфере.
После первого мирового энергетического кризиса 1973 г. данный фактор приобрел в мировой политике не меньшую роль, чем военный, что привело к дальнейшему развитию внешней энергетической политики и соответствующей дипломатии ведущих государств мира.
Если в последнее десятилетие XX в. международное сообщество было поглощено проблемой демократизации, то одной из знаковых тем, открывающих XXI в., стала энергетика. Ей уже не первый год посвящаются саммиты глав государств и правительств, конференции международных организаций, форумы научно-образовательного сообщества. Даже НАТО решила вплотную заняться проблематикой энергетической безопасности, что в России вызвало настороженную реакцию.
Сегодня мировая энергетика крайне политизирована. Это имеет множество проявлений. Так, основные источники энергии являются невозобновляемыми, но потребность в них, по имеющимся оценкам, будет возрастать в ближайшие полугора десятилетия более чем на 3% в год. Более 2/3 спроса будет покрываться за счет нефти и газа. Исходя из этого можно ожидать усиления напряженности и конкуренции между основными импортерами за источники энергоресурсов. Более того, есть прямая зависимость между ценовой конъюнктурой на основные энергоресурсы и текущим состоянием международных отношений. Характерно, что первый мировой энергетический кризис 1973 г. был спровоцирован арабо-израильским противостоянием, более известным как "шестидневная война". В ответ на солидарность Запада с Израилем арабские нефтеэкспортирующие страны резко сократили поставки сырья на западные рынки. Тогда цена за нефть взлетела с 3 до 12 долл. за баррель. В 1980-е гг. цена подскочила почти до 50 долл. за баррель в связи с ирано-иракской войной. Такая же картина наблюдалась в связи с вторжением Ирака в Кувейт и последующей операцией "Буря в пустыне" 1990 1991 гг. В период относительной стабилизации ситуации вокруг Ирака цепы на нефть пошли вниз и достигли 8 долл. за баррель. После атаки террористов на США 11 сентября 2001 г. цена на нефть опять выросла и остается такой до сего дня. В результате влияние и контроль над районами нефтедобычи, а также конкуренция за доступ к ним становятся важнейшими задачами стран-импортеров.
Не случайно в итоговых документах Рижского саммита Североатлантического альянса (ноябрь 2006 г.) было зафиксировано: нарушение поставок жизненно важных сырьевых товаров отныне входит в число главных, пусть даже потенциальных рисков для НАТО в обозримой перспективе. А американский сенатор Ричард Лугар, выступая па саммите НАТО в Риге, предложил рассматривать "использование энергетики в качестве оружия" в рамках ст. 5 Вашингтонского договора, по которой нападение на одного из членов блока считается нападением на весь альянс. А на Лиссабонском саммите НАТО 2010 г. было объявлено, что альянс берет на себя ответственность за глобальную энергетическую безопасность.
Следовательно, трудно переоценить роль энергетического фактора в современной мировой политике. С учетом роста потребления энергоресурсов и быстрых темпов сокращения их извлекаемых запасов необходимость бесперебойных поставок энергетических товаров на национальные рынки - приоритет, наряду с поддержанием военно-политического потенциала, во внешнем курсе многих стран. Экспортно-импортные отношения между производителями и потребителями энергоресурсов выходят далеко за рамки сугубо экономических.
В конце ХХ в. в системе международных экономических отношений заметно усилилась роль межгосударственного взаимодействия и регулирования в энергетической сфере. Это стало особо очевидным в 1997-2000 гг., когда после резких колебаний цен на рынках нефти произошло серьезное потрясение в мировом энергетическом хозяйстве, что дало повод говорить о новом энергетическом кризисе и привело к существенной активизации международной энергетической политики. Энергетическая дипломатия сегодня включает в себя целый ряд вопросов, в том числе надежное снабжение потребителей энергоносителями, доступ к их источникам, маршруты транспортировки углеводородного сырья и электроэнергии, международные аспекты атомной энергетики. Сегодня этот род дипломатии -существенное направление внешнеполитической деятельности, способствующее созданию условий для нормальных межгосударственных отношений в энергетической сфере. К тому же надо учитывать растущие взаимосвязи энергетической дипломатии с проблемами глобализации, включая мировые финансы, экологию и т. д.
Энергетика играет ключевую роль в ресурсном обеспечении экономического развития и повышении конкурентоспособности экономики любого государства. Поэтому анализ существующих на сегодняшний день моделей государственной энергетической политики и оценка их эффективности представляются чрезвычайно актуальной исследовательской задачей, имеющей большое практическое значение, в первую очередь с точки зрения формирования модели отечественной энергетической политики. Анализ политики различных государств в сфере энергетики в современном мире позволяет нам выделить три модели государственной энергетической политики. Первая модель – национально-монопольная – характерна для государств, обладающих значительными энергетическими ресурсами. Её первой отличительной чертой является отношение к энергетической политике как к отдельному экономическому сегменту, во многом подконтрольному государству. Это предопределяет более закрытый характер энергетической отрасли для независимых внутренних и иностранных субъектов. При этом энергетика рассматривается как базисная основа экономики в целом, ресурсная база для её развития. Отмеченные черты можно наблюдать на постсоветском пространстве в Азербайджане, Туркменистане, Таджикистане. Национально-монопольная модель распространена также и в таких богатых энергетическими ресурсами государствах, как Венесуэла, Иран, Саудовская Аравия.
Важной чертой первой модели является стремление государства к монопольному владению ресурсами страны. Кроме того, для стран, представляющих национально-монопольную модель энергетической политики, характерно активное использование своих ресурсов во внешней политике в качестве одного из важнейших аргументов при взаимодействии с другими государствами.
Вторая модель – национально-конкурентная. Складывание этой модели государственной энергетической политики началось в 1980–1990-х гг., когда в ряде западноевропейских государств, США, Новой Зеландии и др. прошли реформы важнейших энергетических отраслей – электроэнергетики и газовой промышленности. До начала реформ в большинстве стран мира энергетика в целом рассматривалась как деятельность, которую должно осуществлять государство (или подконтрольные государству структуры). Однако в 1980-х гг. доминирующее положение занимает либеральная доктрина, предусматривающая уменьшение государственного вмешательства во все сектора экономики. Наиболее ярким примером этого подхода стала политика правительств Р. Рейгана (США) и М. Тэтчер (Великобритания), осуществивших дерегулирование многих прежде считавшихся монопольными рынков, в первую очередь газового и электроэнергетического.
В результате реформ в институциональной структуре газовой отрасли и электроэнергетики произошли значительные изменения: отказ от государственного регулирования цен производителей, приватизация и разделение видов деятельности, представление крупным потребителям права выбора поставщика и др. На начальном этапе либерализации в газовой отрасли и в электроэнергетике проявились положительные результаты – усилилась конкуренция среди производителей, что привело к сокращению издержек производства и снижению цен на энергоресурсы. Это стало важным стимулом для развития экономики в целом.
Однако на современном этапе у национально-конкурентной модели появляется всё больше противников. Объективно это вызвано кризисными явлениями в энергетике в результате осуществления реформ по либерализации. Рост цен и аварийные отключения электроэнергии потрясли в начале 2000-х гг. Англию, Канаду, Аргентину, Бразилию, Уругвай и Колумбию.
Таким образом, краткосрочные положительные результаты дерегулирования и либерализации в газовой и электроэнергетической отраслях сменились нарастанием кризисных явлений. Конкурентные рынки газа, так же как и электроэнергетические рынки, не смогли выработать механизмы привлечения инвестиций для финансирования масштабных энергетических проектов и столкнулись в результате с сильнейшим дефицитом энергоресурсов и, как результат, с увеличением цен. Пример многих стран показывает, что внедрение национально-конкурентной модели государственной энергетической политики через либерализацию энергетических отраслей не способно решить главную проблему – привлечение в отрасль частных инвестиций и повышение эффективности и надёжности энергоснабжения потребителей. А главные аргументы реформаторов – снижение цен на энергоресурсы и повышение эффективности энергетической отрасли – не выдерживают никакой критики: цены растут, а за обещаниями повышения эффективности кроются банальные прибыли частных компаний.
Выход видится в двух направлениях. Первое – отказ от конкурентного рынка и усиление государственного контроля в энергетической сфере. По этому пути пошли США, Аргентина, Чили и др., где в настоящее время наблюдается определенная ремиссия национально-монопольной модели.
Второе направление – интеграция государственных энергетических политик, выработка общих стандартов и законов управления в этой сфере. В результате на сегодняшний день можно говорить о формировании новой модели государственной энергетической политики – интеграционно-конкурентной, призванной создать общий энергетический рынок и выработать единую государственную политику для целого ряда стран. Интеграционно-конкурентная модель наиболее наглядно представлена в энергетической политике Европейского союза и стран Скандинавии (Норвегии, Швеции, Дании, Финляндии). Государственная энергетическая политика в этих государствах основывается на продолжении общей политики развития конкуренции и интеграции европейского рынка.
Важным условием реализации единой энергетической стратегии ЕС и формирования единого энергетического рынка является осуществление реформ в области энергетики, предусматривающих либерализацию рынка, развитие конкурентных отношений в этой отрасли. В конце ноября 2002 г. министры энергетики стран ЕС пришли к соглашению о полном открытии рынков газа и электроэнергии для промышленных целей к 2004 г., а для бытовых
– к 2007 г. Благодаря этому возрастает конкурентоспособность европейского бизнеса, а потребитель выигрывает от увеличения выбора и снижения цен. Кроме того, Европейский союз уже реализовал директивы по обеспечению прозрачности цен и общему энергоносителю. Эти директивы открывают дорогу для трансграничной продажи электроэнергии и газа. Новая стратегия создания внутреннего рынка энергии предусматривает расширение трансъевропейских электрических и газовых сетей. Таким образом, либерализация энергетических рынков должна в ближайшие годы принципиально изменить роль национальных правительств в управлении энергетикой. Вместо полного контроля потребуется «точная настройка», гарантирующая, что рынок и рыночные механизмы соответствуют общественным, социальным и экономическим целям.
Следует отметить, что национальноконкурентная и интеграционно-конкурентная модели государственной энергетической политики довольно близки по своим базовым характеристикам. Последняя является своеобразным итогом эволюции национально-конкурентной модели. Характерными чертами обеих моделей является развитие конкурентных отношений в энергетической сфере. Роль государства в этих моделях достаточно высока, однако акцент делается на формировании условий для функционирования рынка (в частности, на создании нормативно-правовой базы), а никак не на использовании административных ресурсов и директивном управлении. При этом специфика интеграционно-конкурентной модели заключается в снижении роли национальных государственных политик в сфере энергетики.
И наоборот, национально-монопольная модель энергетической политики демонстрирует стремление к директивной модели управления энергетикой, стремление государства взять под контроль основные ресурсы через сохранение ведущих активов в энергетической сфере. При этом энергетическая политика формируется в отрыве от экономики в целом, представляя, скорее, средство для развития последней. Однако следует отметить, что национальномонопольная модель на современном этапе находится на своеобразном перепутье. Речь идёт о начале серьезных масштабных изменений, конечной целью которых может стать переход к национально-конкурентной модели формирования энергетической политики.
Россия, как и большинство, богатых ресурсами стран постсоветского пространства, последнее десятилетие проводит широкомасштабные реформы в сфере энергетики. При этом вектор реформ, несмотря на выявление всё большего количества ограничений и рисков внедрения конкурентной модели в сфере энергетики, которые демонстрируют страны Запада, достаточно устойчив на постсоветском пространстве в целом.
Как показывает практика реализации реформы в энергетике, все государства сталкиваются с комплексом аналогичных проблем. Во-первых, это общность причин, заставивших государства принимать решения о проведении реформы. Среди таковых можно назвать, в первую очередь, неэффективность управления отраслью со стороны чиновников и отсутствие инвестиций, необходимых для осуществления модернизации. Выход виделся во внедрении конкурентной модели через приватизацию госсобственности, разделение отрасли по видам деятельности (естественномонопольная и конкурентная), либерализацию цен и т.п. Во-вторых, это общий комплекс последствий. Одним из положительных результатов на начало осуществления реформы стало существенное снижение цен на электроэнергию. Однако на более поздних этапах существования конкурентного рынка в большинстве стран отмечается рост цен, кризисы поставок, веерные отключения и отсутствие достаточного количества инвестиций для развития, прежде всего новых генерирующих мощностей. Наиболее пагубно последствия реформирования отраслей энергетики могут сказаться в странах с переходной экономикой, таких как Россия. В силу изношенности производственных мощностей, созданных ещё в СССР, наиболее острый вопрос для постсоветской энергетики – недостаток инвестиций. Государство, по существу, начиная реформу по развитию конкурентного рынка с электроэнергетики, пытается решить эту серьезную проблему за счёт частного капитала. Однако очевидно, что сбытовые компании, приобретающие генерирующие мощности, нацелены на получение прибыли, которую предпочитают инвестировать в последующем в более привлекательный бизнес, поскольку электроэнергетика отличается высокой капиталоёмкостью и долгой окупаемостью. Никто не может заставить собственника вкладывать деньги в производство, тем более, если требуются громадные капиталовложения при длительном сроке окупаемости. Максимальная прибыль в такой ситуации извлекается достаточно просто: повышаются тарифы и закрываются «невыгодные» электростанции. Как следствие – общее снижение надежности всей системы, перебои в энергоснабжении.
Подводя итог, отметим, что и национально-конкурентная (и интеграционноконкурентная), и национально-монопольная модели государственной энергетической политики на современном этапе демонстрируют существенные ограничения. Очевидно, что сегодня необходимо стремиться к поиску новой оптимальной модели государственной энергетической политики, основу которой составит сбалансированное сочетание достоинств конкуренции с государственным контролем и поддержкой инвестиций в стратегические проекты.
МО в сфере энергетики в силу разных причин со второй половины ХХ в. стали влиять на состояние и развитие некоторых сегментов мировых рынков -сначала атомной энергетики, а затем (в значительно большей степени) и нефти. Это во многом связано с торговой политикой основных развивающихся стран-экспортеров нефти, экономические интересы которых в прошлом не учитывались в полной мере передовыми странами-импортерами. Однако с развитием мирового рынка энергоресурсов крен во взаимоотношениях между экспортерами и импортерами постепенно уменьшился -во многом благодаря деятельности и сотрудничеству данных стран в рамках международных энергетических организаций: МЭА, ОПЕК, ОАПЕК, ЛАЭО, МАГАТЭ и т. д.
Первый и пока единственный многосторонний орган по вопросам регулирования мирового энергетического рынка Международное энергетическое агентство (МЭА). Оно является автономным ведомством в рамках Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР); создано в 1974 г. в соответствии с Международной энергетической программой и представляет собой форум по вопросам энергетики для государств ОЭСР.
Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) создана на Багдадской конференции в 1960 г. Ее устав был утвержден в Каракасе (Венесуэла) годом позже, а в 1965 г. полностью пересмотрен. В ОПЕК сегодня входят 12 государств: Алжир, Венесуэла, Габон, Индонезия, Иран, Ирак, Катар, Кувейт, Ливия, Нигерия, ОАЭ, Саудовская Аравия.
